В 1958 году по предложению нобелевского лауреата Альбера Камю с формулировкой «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа» Пастернак стал вторым писателем из России (после И.А. Бунина), удостоенным Нобелевской премии.
Власти СССР во главе с Н.С. Хрущёвым восприняли это событие с негодованием, поскольку сочли роман антисоветским. Автора тут же единогласно исключили из Союза писателей СССР. И хотя подвергнутый остракизму Пастернак отказался от получения премии, это ничего не изменило.
Среди литераторов, требовавших высылки Пастернака из СССР, были Л.И. Ошанин, А.И. Безыменский, Б.А. Слуцкий, С.А. Баруздин, Б.Н. Полевой, К.М. Симонов и многие другие. Публично голос в защиту Пастернака не подал в тот момент никто. Однако участвовать в травле отказались и сочувствовали опальному поэту: из мэтров – Вениамин Каверин и Всеволод Иванов, из молодых – Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Белла Ахмадулина, Булат Окуджава.
Лишь 9 декабря 1989 года Нобелевский диплом и медаль были вручены в Стокгольме сыну писателя Евгению Пастернаку.
В СССР роман «Доктор Живаго» в течение трёх десятилетий распространялся в самиздате и был опубликован только в январе – апреле 1988 года в журнале «Новый мир» с предисловием Д.С. Лихачева.
Писать о подвигах или даже участии писателей и поэтов в Гражданской войне – значит признавать, что участие в этой братоубийственной войне можно морально оправдать…
Лучше всего об этом сказала Марина Цветаева:
Великая Отечественная
Как случилось, что у нас до сих пор нет масштабной, всеобъемлющей с моральной и художественной точек зрения эпопеи о Великой Отечественной войне, сравнимой с «Войной и миром» Льва Толстого? Отсутствие такой книги о Первой мировой можно объяснить революцией, эмиграцией интеллигенции, офицеров и генералов – её участников, идеологическим давлением сталинского периода. И всё же такой роман об ужасной Гражданской войне есть – это «Тихий Дон» Михаила Шолохова, который многие не без оснований считают главным романом XX века. Подобный, хоть и не существующий на бумаге, роман о Великой Отечественной словно складывается из большого количества повестей и рассказов представителей так называемой «окопной» или «лейтенантской прозы». Немало имён советских писателей и поэтов навсегда вписаны в летопись Великой Отечественной войны. Именно они написали самые сильные, яркие и пронзительные произведения о подвиге нашего народа в этой кровавой войне.
Михаил Шолохов, положив начало созданию «Воениздата», предполагал, что в этом издательстве будут публиковаться воспоминания военачальников – позже даже появился неофициальный ранг – не ниже начальника политотдела дивизии, с тем чтобы писатели будущего смогли оценить всё огромное и трагическое полотно войны взглядом не только из окопа, с позиций своей батареи, но и стратегическим взором… Но – не случилось. Лев Толстой создал «Войну и мир» немногим менее чем через сто лет после окончания войны 1812 года. Время подходит…
Об участии в Великой Отечественной войне наших писателей и поэтов – уже известных и тех, у кого слава была ещё впереди, – написано много. Поэтому коротко, в алфавитном порядке – чтобы подчеркнуть значимость каждого,
невзирая на военные чины и место в «литературной табели о рангах», – вспомним некоторые имена и их значительные произведения.Они создали самые достоверные произведения о войне, и все достойны нашего уважения и памяти.
Анатолий Андреевич Ананьев
(1925–2001) в 1943 году после окончания Харьковского истребительно-противотанкового артиллерийского училища, эвакуированного в Фергану, в звании младшего лейтенанта командиром взвода оказался в одном из самых кровопролитных сражений Великой Отечественной – Курской битве, и получил свою первую боевую награду – медаль «За отвагу». Потом он напишет об этой битве свою главную книгу о войне «Танки идут ромбом» (1963). Участвовал в ожесточённых боях за освобождение Белоруссии, форсировании Днепра под ураганным огнём противника… В бою за освобождение концлагеря Озаричи Ананьев был тяжело ранен: врачи полевого госпиталя насчитали его теле более сорока осколков! Часть их так и осталась в нём до конца жизни.