Знаешь, как было?

В этот раз после очередного перемещения почему-то не наблюдалось такого панического страха попасть обратно, просто спокойное созерцание происходящего вокруг, было нечто похожее, как будто она не вернулась назад домой в свою обычную жизнь, а наоборот, ее жизнь проходила там, а сюда она будто заскочила в гости. Только удивление и новые впечатления от возращения в родной уютный дом. Все казалось другим: такая знакомая, но такая странная мебель в ее однушке, двери, ковер, яркий свет, при котором ничего не возможно было рассмотреть.

Рита огляделась: на столе стояла все та же тарелка с бутербродами. Она прикоснулась и опять замерла: засохший хлеб и превратившиеся в маленькие сухие кусочки колбаса и сыр, еще раз явно напомнили ей о том, что сейчас явно не тридцатое июля. «Август, сентябрь, октябрь. Меня не было три месяца», – хладнокровно рассчитывала Рита. Она увидела лежащую на столе записку «Позвонить Маринке!!!» и чуть ниже накарябанный наспех номер телефона Максима.

Девушка не верила своим глазам. Она сразу вспомнила свое последнее возвращение домой: как она металась по квартире, как бросилась звонить Максу, как боялась опять оказаться в странном космическом корабле. Сейчас все было по-другому – внутри ощущалась пустота. Как будто за время ее такого долгого пребывания в другом мире внутри все вымерзло, все чувства казались другими – холодными и неживыми. До нее еще даже не доходило, что видит перед собой стены своей квартиры и обычный солнечный свет за окном.

Рита продолжала зажимать в руке телефон. «Мама», – пронеслось в голове. Девушка разжала ладонь. Спокойно, и в тоже время неловко, будто неумело, она нажимала на такие знакомые кнопки, пальцы будто отвыкли от привычных движений. Рита зашла в меню последних вызовов: номер мамы был самым последним. Девушка посмотрела дату и время – 30 июля. Да, именно тогда она слышала звонок от мамы. Внутри вдруг заныло. Она посмотрела на дату и время на экране. Девушка-представитель была права – на экране светился октябрь месяц. Внутри опять заколотило. Рита вернулась в меню вызовов и нажала кнопку. Мама сразу ответила.

– Да, доча, привет.

У Риты вдруг перехватило дыхание. Знакомый голос будто вывел ее из утреннего оцепенения. Дыхание сбилось.

– Рит, ты чего молчишь? – мама на том конце провода заволновалась.

Рита попыталась что-то сказать, но внутри ничего не слушалась: она как рыба, только открывала рот, и что-то еле слышно шипела.

– Аллё! Рита!– громко звала ее мама. – Аллё! Я тебя не слышу!

Девушка отчаянно пыталась что-то произнести, но ничего не получалось: в горле пересохло, а внутри всю трясло. Мамин голос продолжал восстанавливать ее из пепла – внутри все оживало, и заторможенное состояние сменялось новыми будоражащими чувствами. Рита вдруг испугалась, что мама так ее и не услышит и положит трубку, а она исчезнет опять и даже не успеет поговорить. Не успеет ничего. Мама не отключалась, она продолжала звать ее в трубке. Изо всех сил Рита попыталась издать хоть какой-то звук, опять ничего не вышло, и тут на глаза накатили слезы от беспомощности, от отчаяния, от невозможности просто поздороваться с мамой.

– Рита, ты что, плачешь там? – вдруг обеспокоенно спросила мама.

Рита удивилась, ей казалось, что ее совершенно не слышно. Она попыталась что-то хотя бы промычать. Мама будто опять ее услышала.

– Что случилось? Рита, что такое?

– Я… ма… ма…

– Что? Что там у тебя? Ты заболела?

– Ма… не…

– Ну как нет? Я же слышу голос какой. Вот все твои привычка нараспашку ходить. На работу не ходи! Есть дома что-то из лекарств? Или привезти?

– Да, – еле выговорила Рита.

– Выпей что-нибудь и ложись. Горячее пей. К тебе приехать?

– Ма… – прохрипела Рита.

– Я посмотрю, если получится с работы пораньше сбежать, я к тебе заскочу. Ложись, вон голос какой. Горячее пей. Давай, пока-пока, я тебе попозже позвоню, а то даже сказать ничего не можешь.

– Аха, – прошипела Рита в трубку и мама отключилась.

Пока еще девушка ничего не соображала: ситуация изменилась будто наоборот, будто шиворот-навыворот. Ей казалось, что теперь она непонятно кто здесь, и вообще ничего не соображала. Внутри ныло от того, что она не смогла поговорить с мамой, но с другой стороны, появилась необыкновенное чувство радости, что она услышала родной голос. А еще она вдруг поняла, что жива и даже здорова, и сейчас раздумывала, как же происходило ее существование здесь, пока ее тут не было.

Рита ощущала себя космическим пришельцем, непонятным и странным существом из какого-то третьего мира, катающимся в невиданном пространстве. Тот нудный темно-серый тусклый мир и этот живой и настоящий тоже теперь ни казались ей местом своего обитания. Она была нигде и никем. Непонятным заблудившимся неизвестным организмом. Телефонный разговор казался тоже продолжением всех ее затянувшихся снов, только что-то глубоко внутри начало оживать, голос мамы стал точкой отсчета, и душа стала просыпаться.