Знаешь, как было?

Но самым страшным являлось совсем не это. Самой неприятной процедурой были совсем не лекарства, которые она тогда принимала в огромных количествах, от которых постоянно тошнило и хотелось спать – самой неприятной процедурой являлся супружеский долг. Он превратился вместо интимной близости с любимым мужем, в какое-то непонятное действо, такое несуразное, что Рита даже не могла подобрать этому занятию подходящее название. Супружеский секс происходил по особому календарю и по определенным датам. Домашняя обстановка накалялась с каждым днем: муж практически перестал разговаривать, а если диалог начинался, то заканчивался непременно темой рождения детей. Рита пыталась объяснить ему, что надо подождать, как советовали ей врачи, что они еще не так долго живут вместе, но муж не слушал, делал вид, что она городит ерунду и брезгливо отмахивался. Потом он зачастил к семейной паре соседей, объясняя это желанием посидеть в «нормальной» семье, а не в «такой, как у них». У соседей было двое детей, и муж всегда возвращался от них в таком настроении, что Рите хотелось превратиться в маленького таракана, заползти куда-нибудь в уютный закуток, и сидеть там, пока законный супруг не уляжется спать. Тогда растерянная и ничего непонимающая Рита просто запуталась и совершенно не могла принять никого решения, выйти из этого сложного круга у нее не получалась – надежда на счастливое семейное будущее была такой сильной, что закрывала собой все внутренние страшные переживания. Ад продолжался уже несколько лет, и уже отчетливо впереди маячил развод. Как бы ни старалась Рита сохранить семью, в одиночку не получалось сохранить остатки отношений, все рушилось на глазах. Вернее, уже все сломалось давным-давно, но Рита отчаянно верила, что все это ей только кажется.

Уже поднялся вопрос об официальном разводе, как на одном из праздников подвыпившая свекровь, зашедшая в гости на какой-то праздник, отвела ее в сторону.

– Ну что у вас? – с интересом спросила она, хотя прекрасно знала, какое решение уже принято в маленькой семье.

– Разводимся… – угрюмо прошептала Рита. – Ничего так и не получается, он сказал, что без детей не хочет семью…

– Я тебе вот что скажу – это он не может иметь детей, – дыхнула на нее перегаром свекровь. – Он в детстве переболел одной болезнью, и еще тогда врачи сказали, что это может окончиться бесплодием.

Рита тогда просто окаменела от такой новости. Стало так обидно, что ей хотелось ударить по лицу эту полупьяную женщину, а потом пойти и вмазать, как следует, и ее сынишке. Она переменилась в лице и вопросительно смотрела на свекровь. Та, как ни в чем не бывало, продолжала:

– Но ему не говори! Он и так знает… – перешла та на шепот.

– А почему тогда я мучилась все это время? Почему никто не сказал мне этого раньше?

– Характер такой… – продолжала шептать женщина, – все равно будет упираться, как осел, и лечиться не пойдет. Я его уговаривала уже, знаешь, сколько раз. Катя плакала, знаешь, сколько с ним, а он только огрызался. Уговаривали его сколько раз, а он нас только посылал… куда подальше.

– Я же столько лечения прошла, зачем же я столько всего терпела, если бы я знала…

– Ну, все равно разводитесь, ну а че? Подлечилась вон, как хорошо у врачей, все обследования прошла. Жалко, что вы разводитесь, ты такая хорошая, и Катя хорошая, и ты… – глаза женщины, немного косые от выпитого, смотрели на Риту немного виновато и имели выражение вроде «ну вот так, что сделаешь». – Ты ему не говори, – добавила она. – Он только разозлиться. Толку не будет, все равно.

«Ну почему вы мне раньше не сказали? – Рита хотела опять задать этот вопрос, причем несколько сотен раз подряд, но промолчала, потому что сразу поняла, что из этой придурковатой семейки надо срочно бежать со всех ног.

– Хорошая, ты, Ритка, вот люблю тебя, как дочь, – бухая свекровь повисла на ней, сжимая в объятиях. – Но мужики… они такие сволочи, ко-о-злы, – с улыбкой добавила она.

«Сука ты, – подумала Рита, – и сынок твой такая же скотина».

Через два дня после этого разговора она стояла на перроне вокзала с большим чемоданом в руке.

Сейчас история о разбитом семейном счастье не вызывала особых чувств, словно она когда-то прочитала ее в красочном журнале, и сразу забыла, перевернув страницы.

Рита вспоминала, как ее равнодушно встречали проживающие здесь в первый день, и теперь понимала, что сама выглядит именно так. Основной задачей здесь являлась максимальная экономия сил. Рита была уверена, что если бы сейчас вновь прибывшая швырнула в нее бокалом, как когда-то она в девушку в баре, то она бы даже не пошевелилась, ей, наверное, даже показалось бы это чем-то небывалым и непривычным. Сейчас новый человек не стал бы для нее интересным собеседникам: разговаривая с ним, она попросту потеряла бы последние силы. Те немногие фазы, которые произносили тогда окружающие, были максимумом того, что они могли для нее сделать.