Знаю

— Хм, сомнение быть не может. Это он, — император повернулся к Захарьиной. — Марина Владимировна, кто этот человек? Ответьте, пожалуйста. Это очень важно, архиважно.

Та непонимающе перевела взгляд с фотографии на императора, потом обратно. Вопрос был очень странным.

— Это же мой ученик. Только что я говорила именно про него. Его зовут Леща, Алексей. Фамилии он не сказал, а я не спрашиваю. Честно говоря, когда он пришел в дом, у него было совсем не то состояние, чтобы о чем-то говорить, — покачала головой целительница. — Был весь израненный, обмороженный. Не знаю, как и дошел до нас… Приютила я его. Милке Леша тоже пришелся по вкусу. Хвостиком за ним так и вьется. Прямо не оторвать. Подождите, а почему вы спрашиваете про него?

По внимательным взглядом женщины, императору стало не по себе. Тяжелый у целительницы вдруг стал взгляд. Такой у тигрицы бывает, которая своих тигрят защищает. Глаз словно костенеет, взгляд гипнотическим становится. Предупреждает, что никому своего ребенка не отдаст.

— Марина Владимировна, это… гм… очень опасный человек, очень сильный маг. Вы, если следите за новостями, должны были слышать о нем, — Захарьина отрицательно качнула головой. Новости она, вообще, старалась не смотреть. Не для того она ушла в заказник. Грязь одна в новостях, а это для целителя лишнее. — Он дворянин. Зовут Алексей Михайлович Бельский. Марина Владимировна, что с вами? Воды? Кто-нибудь, принести воды!

Захарьина почему-то начала оседать на пол. Сильно побледнела. Краше в гроб кладут. Открывала рот, пытаясь что-то сказать, но у нее ничего не получалось.

— Вот, выпейте немного. Пейте, пейте. Вам сейчас нужно попить, — император, придерживая ее, приложил стакан с водой к ее рту. — Вот и хорошо. Получше стало? А теперь рассказывайте… Все рассказывайте, Марина Викторовна. Это очень важно для нас.

У женщины был в этот момент такой беспомощный взгляд, что ее стало жалко. Он нежно коснулся ее волос и осторожно провел ладонью по ее голове. Затем еще раз. Та всхлипнула.

— Михаил… Михаил Бельский отец Леши? Правда? — император молча кивнул. — Вот даже как… Я любила Мишу. Правда, очень давно это было. И он любил меня. Мы хотели пожениться…

Новая попытка

— //-//-

Странным все это было. С чего бы это им, спецроте особого батальона имперских гвардейцев, заниматься поиском какого-то слетевшего с катушек дворянчика? Ведь их командиру майору Виталию Громову именно так и объяснили, когда ставили задачу: обнаружить и с максимально возможной осторожностью доставить в место расположения некого дворянина с магическими способностями, у которого случилось острое психическое расстройство. Мол, ты майор постарайся его не «попортить» и доставить тушку беглеца в полной сохранности.

Громов тогда признаться изрядно удивился. Его рота со всеми усилениями, особенно с недавно вставшим в строй взводом в новомодных силовых экзоскелетах, была способна раскатать армию небольшой европейской страны. Тут же вынуждена была ловить в лесах какого-то психа. Почему внутряки этим не занимаются? А полиция? У последних, вообще, это прямая обязанность. Словом, неспроста все это было. Чуйка, не раз выручавшая майора, буквально вопила о грядущих неприятностях, что чуть позже и подтвердилось.

Поначалу все было более или менее нормально. Беглец ломился через лес, не разбирая дороги. Следы глубоко вдавленных подошв были четкими, хорошо различимы. На высоте человеческого роста часто попадались сломанные или надломанные ветки. На берегу одного из ручьев даже нашли отпечаток руки. Видно, беглец вставал на четвереньки и пил воду. Кое-кто из передовой группы даже делать ставки начал, когда они догонят парня. Все сходились на том, что тот в любом случае попадется.

Правда, Громов, слыша такие разговоры, почему-то не был так уверен. Вроде бы все шло, как надо, но что-то ему все-таки не давало покоя. Он снова и снова присматривался к следам беглеца, пытаясь понять причину своего беспокойства. В какой-то момент его осенило: парень оставлял слишком глубокие следы. Если на промерзшей почве это было не сильно заметно, то возле болотистых мест не заметить этого было уже невозможно. Их следопыт, потомственный охотник из сибиряков, надолго «завис», когда ему показали на один такой след в раскисшей тине. Солдат несколько минут внимательно разглядывал глубокий отпечаток, молча шевелил губами, словно споря с самим собой. Наконец, сказал, что весу в беглеце должно было быть не менее двух центнеров. Или же, продолжил следопыт, тот должен был всякий раз прыгать с высоты примерно двухэтажного дома.