Знают истину танки!

ШТОРКА.

Во всю ширину экрана видны по грудь четверо из одной пятерки: Меженинов, Федотов, Евдокимов и Мантров. Пятый изредка виден плечом, иногда скрывается и Федотов. И сзади них мелькают лица - лишь настолько, что мы чувствуем толщу колонны, идущей не похоронно, как в начале фильма, а скорей размашисто. Явно ощущается ходьба. За головами - свинцовое недоброе небо.

Меженинов рассказывает полковнику и Мантрову:

- В зеленом начале моего срока на тихой теплой подкомандировке оперчасть вербовала меня в стукачи. Удивляюсь сам - это не было легко, но я устоял. Был сослан в штрафную бригаду - на каменный карьер, мрачнейшие бандиты. И полгода тянул среди них...! Устоявши раз, устоявши два,- падать под конец как-то жалко.

Полковник усмехается:

- Все-таки, дОцент, вы в вызывающей форме отказались! При остатке срока в год - можно на этом и погореть.

Мантров внимательно прислушивается к их разговору. Федотов же не слышит. Он упоен, смотрит вперед и никуда. Когда объектив больше поворачивается в его сторону - слышно дуновение маршеобразной музыки.

Меженинов:

- На этом нас и ловят. В начале - мы боимся чересчур долгого срока, в конце - дрожим за освобождение. Это - психология набора 37-го года. С ней гнулись и подыхали. А я - сторонник вот этих новых боевых ребят. Тем более с е й ч а с! - чего дрожать? Простая разумная отговорка: боюсь, мол, что меня зарежут!

Резкий окрик:

- Ра-зобраться по пять! Раз-говорчики в строю! Меженинов:

- ...Процедура чекистов, которой мы трепетали всю жизнь, вдруг оказалась такой неуклюжей: арест, протоколы, следствие, суд, пересуд. А здесь возмездие мгновенно: удар ножа! На рассвете. Все видят, что это - пострашней! И никто не только стучать не пойдет,- не пойдет и минуты с ними беседовать!

Полковник возмущен:

- Вы - интеллигентный человек, а отстаиваете какую-то дикую резню!

Меженинов:

- Прекрасное время! Где это есть еще на земле? - человек с нечистой совестью не может лечь спать!! Какое очищение!

Маршеобразные мысли Федотова. Окрик:

- Ра-зобраться по пятеркам! Кому говорят?! Полковник:

- Ав-вантюра!

Меженинов:

- Но мы доведены и приперты. А что бы вы предложили другое?

Полковник:

- Да если бы мне только дали сформированный современный полк...

Он приосанился. Он видит сейчас тот полк. Он уже почти им командует...

...я б этим псам показал!

Меженинов:

- Но тот, кто сформировал бы полк, нашел бы ему командира и без вас, учтите... Нет, не ждать вам полка. Надо учиться действовать там, где живешь.

Окрик:

- Сто-ой, направляющий!!

Это - краснорожий старший сержант, вбежавший внутрь цепочки конвоя.

Остановилась колонна беспорядочной толпой. И вокруг - конвоиры с автоматами и карабинами наперевес. Степь кругом. Небо черное. Сержант орет:

- Что это идете, как стадо баранов?

Из толпы:

- А мы не в армии!

- Присягу не давали!

- Сам баран!

Сержант:

- Ра-зобраться по пятеркам! Первая!

Первая пятерка отделилась и прошла вперед шагов десять.

...Стой! Вторая!

МЫ - БЛИЖЕ К ТОЛПЕ.

В ней - движение, гул:

- Не давайте ему считать, не давайте!

- Не иди по пятеркам!

- Прите все!

Голос сержанта:

- Третья!

Третья пятерка не отделяется, как первые две, а еле ноги переставляет, и сзади к ней льнут, льнут стадом, нельзя считать!

Смех в толпе. Крик сержанта:

- Сто-ой! Ра-зобраться по пятеркам!

Толпа продолжает медленно густо идти. Нагоняет первые две пятерки. Остановилась.

Из толпы:

- Хрен тебе разобраться!

- А ху-ху - не ху-ху?

Крик сержанта:

- Не разберетесь - до вечера здесь простоите!

Из толпы (кричащие прячутся за спинами):

- Хрен с тобой! Простоим!

- Время не наше - казенное!

- Пятилетка - ваша, не наша!

МГНОВЕННЫЙ ПЕРЕНОС (РЫВКОМ).

Лицо сержанта. Он рассвирепел, себя не помнит. Взмах:

- Оружие - к бою!! Патроны - дослать!!

Лязг затворов.

Грозная музыка.

ОБЪЕКТИВ КРУЖИТСЯ МЕДЛЕННО.

Под черным небом мы видим конвоиров, готовых в нас стрелять. Дула наведены! Челюсти оскалены!

И мы видим толпу, готовую броситься на конвоиров.

Их шестьсот человек! Если в разные стороны кинутся...! Наклонились вперед! А Гай даже руки приподнял для броска! Радостью боя горит худощавое лицо Федотова!

Что-то сейчас будет страшное! Что-то непоправимое!

в музыке растет-растет-растет это столкновение!

И вдруг отрезвленный голос сержанта:

- Марш, направляющий.

Общий выдох.

Заключенные вышли из стойки, повернулись. Опять пошли как попало. Оживление в колонне.

Опять во весь экран - та же наша четверка в ходьбе.

Никого не видит Федотов, смотрит далеко вперед и вверх.

Ветерком - его радостный марш!

ШТОРКА.

В двадцать глоток - раскатистый хохот.

Это на скатке бревен развалились в разных позах заключенные и хохочут в лицо вольному десятнику - жалкому потертому человечку, стоящему перед ними. Он уговаривает:

- Ребята! Цемент погибнет! Четыре тонны цемента. Ну, дождь вот-вот!

К нему выскакивает круглый придурковатый Кишкин, Ф-111. Номер на груди его поотпоролся, болтается:

- Десятник! Что ты нас, дураков, уговариваешь? Разве знает собака пятницу?

Хохот.

...Нам расчету нет. Не платят.

- Как не платят? Расценки единые государственные, что для вольных, что для вас!