Знают ответ орхидеи

– Мне хотелось сменить работу. Я работала манекенщицей, но это занятие оказалось не по мне. Я знаю стенографию. Агентство направило меня к Моллою, и он взял меня на работу.

– Вы слышали о нем до этого?

– Нет.

– Сколько он вам платил?

– Я начинала с шестидесяти долларов. Через два месяца он повысил мое жалованье до семидесяти долларов в неделю.

– Когда он начал оказывать вам знаки личного внимания?

– Ну… можно сказать, сразу же. Через неделю он пригласил меня поужинать в ресторане. Я отказалась. И мне понравилось, как он к этому отнесся. Моллой умел быть обходительным, когда хотел. Он всегда был со мной обходителен – пока мы не поженились.

– Какие у вас были обязанности? Знаю, вы рассказывали об этом Фрейеру, но мне хотелось бы услышать подробности.

– Да в общем-то обязанностей у меня было всего ничего. Моллой не заваливал меня работой. Утром я открывала офис. Хозяин, как правило, появлялся около одиннадцати. Я печатала письма – их было совсем немного, – отвечала на телефонные звонки, приводила в порядок бумаги, которых тоже набиралось чуть. Почту он приносил сам.

– Вы вели бухгалтерскую книгу?

– Не думаю, чтобы она вообще была у Моллоя. По крайней мере, я ничего подобного не видела.

– Вы подписывали его чеки?

– Сначала нет, но в дальнейшем он время от времени просил о такой услуге.

– Где он хранил чековую книжку?

– В ящике своего стола, который всегда держал запертым. В офисе не было сейфа.

– А вы выполняли какие-нибудь личные поручения? Ну, к примеру, покупали ему билеты на боксерские матчи или запонки?

– Нет. Или очень редко.

– Он когда-нибудь был женат? До вас?

– Нет. По крайней мере, говорил, что не был.

– Вы ходили с ним на бокс?

– Иногда, но довольно редко. Я не люблю бокс. Последние два года мы вообще почти никуда не ходили вместе.

– Давайте пока сосредоточим внимание на самом первом годе вашей службы у него. В офисе бывало много посетителей?

– Нет. Иной раз за целый день ни одного.

– Ну, а в среднем сколько человек в неделю?

– Я полагаю… – Она задумалась. – Человек восемь-девять. Может, двенадцать.

– Возьмем ту неделю, с которой началась ваша служба у Моллоя. Вы были там новым человеком, и вам многое бросалось в глаза. Сколько посетителей набралось в ту первую неделю и что это были за посетители?

Она уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Теперь они выглядели иначе, чем в прищуре. Но это, клянусь, всего лишь профессиональное наблюдение.

– Мистер Гудвин, вы хотите от меня невозможного! – воскликнула она. – Прошло четыре года!

Я кивнул:

– Это всего лишь разминка. Погодите, вы еще извлечете из памяти много такого, что, казалось бы, и вспомнить невозможно. Львиная доля воспоминаний, естественно, окажется ненужной. Но будем надеяться, что хотя бы часть пригодится. Посетители меня интересуют в первую очередь.

Мы разрабатывали эту тему почти два часа, и она старалась изо всех сил. Воспоминания были ей неприятны, подчас даже болезненны. Особенно те, что касались второй половины года, когда она влюбилась в Моллоя – или же думала, что влюбилась, – и строила планы насчет замужества.

Разумеется, она бы с удовольствием вычеркнула из памяти неприятные эпизоды и ни за что бы не стала вытаскивать их на свет божий. Не могу сказать, чтобы мне это доставляло то же неудобство, все-таки я находился при исполнении служебных обязанностей, однако и меня этот экскурс в прошлое не слишком веселил.

Наконец она заявила, что больше не в силах продолжать, а я возразил, что по-настоящему мы еще и не начинали.

– Тогда до завтра, да? – сказала она. – Не знаю почему, но с вами куда сложнее разговаривать, чем с полицейскими и окружным прокурором. Странно, ведь они враги, а вы – друг. Ведь вы друг, правда?

Это была ловушка, но я в нее не попался.

– Я хочу того же, что и вы, – уточнил я.

– Знаю, но я просто не в состоянии продолжать. Так до завтра?

– Разумеется. До завтрашнего утра. У меня будут другие дела, поэтому вам придется побеседовать с мистером Вульфом. Сможете подъехать к нам в офис в одиннадцать утра?

– Думаю, да. Только я предпочла бы беседовать с вами.

– Не такой уж он и страшный. Просто не обращайте внимания, если он начнет ворчать. Он наверняка откопает что-нибудь скорей, чем я, лишь бы только от вас отделаться. Мистер Вульф ничего не понимает в женщинах, чего нельзя сказать обо мне.

Я вручил ей визитную карточку.

– Вот адрес. Итак, завтра в одиннадцать?

Она сказала «да» и встала, чтобы проводить меня до двери, но я заверил, что друзей провожать не обязательно.

Глава седьмая

Домой, на Тридцать пятую улицу, я возвратился в шесть тридцать, и раздача поручений была в самом разгаре.

Я порадовался, когда увидел, что в красном кожаном кресле сидит Сол Пензер. Безусловно, на это кресло претендовал Джонни Кимс, и Вульфу пришлось на него шикнуть. Этот самый Джонни, не иначе как одержимый манией величия, одно время воображал, будто моя работа подходит ему больше, чем мне. Или же что он подходит для нее больше, чем я. Однако в конце концов парню пришлось с этой идеей расстаться. Разумеется, он очень хороший сыщик, если его энергию направить в нужное русло.