Знают ответ орхидеи

Только двое помощников окружного прокурора занимают шикарные угловые кабинеты. Мандельбаум не принадлежит к числу этих счастливчиков. Примерно в середине коридора была широко распахнута дверь, указывая, куда мне следует завернуть.

Когда я вошел, меня ждал сюрприз: напротив Мандельбаума, сидевшего за своим столом, на одном из двух стульев, которые каким-то чудом удалось втиснуть в крохотное помещение, расположился рослый крепкий мужчина с седеющей шевелюрой, широкой кирпично-красной физиономией и серо-стальными глазами, взгляд которых находили суровым куда более бывалые люди, чем мистер Норман Хорн. Энн назвала мои глаза суровыми только потому, что никогда не встречалась с инспектором Кремером из отдела по расследованию убийств.

– Польщен! – заявил я с легким поклоном, принимая приглашение мистера Мандельбаума воспользоваться третьим стулом.

– Посмотри на меня! – приказал Кремер.

Я повернулся к нему, приподняв бровь, что его всегда раздражало.

– Я опаздываю на встречу, – начал Кремер, – поэтому буду предельно краток. Я только что ездил к Вульфу. Разумеется, он подтверждает твои слова. Клянется, что у него нет клиента. Я читал твои показания. Скажу откровенно, мы не располагаем доказательствами того, что ты входил в номер.

– Теперь я смогу спокойно вздохнуть! – воскликнул я с чувством.

– Да. В тот день, когда ты перестанешь дышать, ко мне вернется нормальный аппетит. Итак, я признаю, что у нас нет доказательств. Однако я прекрасно знаю, что ты там был. Сообщение о трупе мы получили по телефону, информатор явно изменил голос. Ты же не станешь отрицать, что я прекрасно изучил, как ты обычно ведешь себя в подобных обстоятельствах?

– Конечно. Отважно, решительно, блестяще.

– Я только сказал, что хорошо изучил… Оставив Обри и мисс Карноу в баре, ты поднялся наверх, постучал в дверь номера Карноу, но не получил ответа. Нет ни единого шанса из тысячи, чтобы в подобном случае ты просто развернулся и ушел, не дотронувшись до ручки.

– Значит, я должен был это сделать.

– Итак, ты туда входил?

Я отвечал спокойно и рассудительно:

– Но, может быть, я все же не дотронулся до ручки.

– Оставь это, Гудвин. Конечно же, ты нажал на нее и обнаружил, что дверь не заперта. Тогда ты открыл ее и громко позвал Карноу. Не дождавшись ответа, ты вошел внутрь и увидел труп. В этом я не сомневаюсь, потому что знаю тебя. Мою догадку подтверждают дальнейшие события. Ты вернулся в бар, немного посидел с ними, а потом отвез их к Вульфу. Почему? Потому что узнал, что Карноу убит. Если бы ты действительно просто ушел, не дождавшись ответа, вы оставались бы в отеле до появления Карноу, хотя бы вам и пришлось ждать всю ночь. Но это еще не все. Когда Стеббинс приехал за супругами в дом Вульфа, не имея на руках ни ордера на арест, ни сформулированного обвинения, Вульф послушно выдал подозреваемых. Он объясняет это тем, что они уже не являлись его клиентами, поскольку Стеббинс принес известие о смерти Карноу. Но почему он отказал им в своих услугах на самом деле? Да потому, что Вульф никогда не согласится иметь клиентом убийцу, а он думает, что Обри застрелил Карноу. Вот почему!

Я покачал головой:

– Послушайте, если вам уже все известно, какого черта тратить на меня время?

– Я хочу точно знать, чт́о ты делал в комнате, не переставил ли что-нибудь там и не унес ли с собой. – Кремер наклонился ко мне: – Знаешь что, Гудвин, советую тебе ничего не скрывать. Учитывая положение дел, я надеюсь к концу дня получить полное признание Обри. После этого нам надо быть во всеоружии. Располагать всеми данными. В том числе и твоими показаниями о том, чем ты занимался в комнате Карноу до того, как присоединился к подозреваемым в баре, и почему вы втроем поехали к Вульфу. Если ты мне все это сейчас изложишь, я не стану привлекать тебя к ответственности за… Чему это ты улыбаешься?

– Просто представляю себе лицо мистера Вульфа, когда я ему все это расскажу. После того как явился сержант Стеббинс с известием о смерти мистера Карноу и надежды на гонорар развеялись словно дым, мистер Вульф намекнул клиентам, насколько позволяло чувство собственного достоинства, что не отказался бы от нового поручения. Но они этот намек обошли молчанием. Так что он сильно расстроен. Однако продолжает твердить, что нам не следует терять надежды. А ведь может случиться, что вы действительно окажетесь правы, и это будет ударом…

Кремер сорвался со стула и пулей выскочил из комнаты.

Я разрешил себе адресовать улыбку Мандельбауму.

– Не кажется ли вам, – заметил я, – что он стал еще более обидчивым?

– В один прекрасный день, – заявил помощник окружного прокурора, – сведущие люди обязательно решат, что вреда от вас с Вульфом больше, чем пользы. А без лицензии вы не станете так зубоскалить. Я слишком занят, чтобы играть с вами в бирюльки. Уходите, пожалуйста.