Знак

– Не хочу тратить время на взаимные оскорбления, – сказала я. – Мне нужно завершить начатое, и я не отступлюсь, Ризек. Сегодня я сражусь с тобой на арене, – я вытащила клинок из ножен. – И прежде чем ты начнешь трусливо скулить об отсутствии у меня должного статуса, я отвечу тебе, что это очень удобная отговорка.

Ризек сжал зубы. Когда мы были детьми, он однажды так сильно скрежетал ими во сне, что резец раскрошился. Пришлось ставить коронку. Иногда я замечала, как у него во рту сияет металл. Прямо напоминание о том, с какой силой Ризек может стиснуть челюсти.

– Ты приговорил меня к гражданской казни, чтобы никто никогда не узнал, что я сильнее тебя. И теперь прячешься за своим троном, как хнычущий малыш, и взываешь к закону! – Я склонила голову набок. – Но разве кто-нибудь сможет забыть о твоей незавидной судьбе? Судьбе пасть от руки одной из сестер Бенезит? – Я улыбнулась. – Отказываясь ответить на мой вызов, ты подтверждаешь всеобщие подозрения в том, что ты – жалкий слабак.

По толпе прокатились шепотки. Никому еще не удавалось открыто заявить о судьбе Ризека и не поплатиться за свои слова. Последней стала мать Теки, объявившая об этом по корабельному интеркому и позже преданная казни. Солдаты у дверей переминались с ноги на ногу, ожидая приказа взять меня. Но его не последовало.

Ризек ухмыльнулся, оскалив зубы. Он уже не слишком волновался.

– Хорошо, сестренка, я с тобой сражусь. Думаю, ты просто не умеешь нормально разговаривать с людьми.

Нельзя было позволить ему вывести меня из равновесия, но Ризеку это удалось. Меня передернуло от его издевательского тона. Мои тени, мои извечные украшения, завихрились вокруг запястий и шеи.

Казалось, что звуки голоса моего брата привели мой токодар в бешенство.

– С дороги! Я прикончу предательницу! – воскликнул Ризек.

Наверняка у Ризека имелся план. Оставалось только надеяться, что моя стратегия будет лучше.

Ризек спустился на трибуну. Двигался он неторопливо и грациозно, люди перед ним почтительно расступались. Перед тем как выйти на арену, он остановился, и слуга проверил ремешки брони и остроту ток-клинков.

Будь наш бой честным, я бы победила Ризека через несколько минут. Отец учил моего брата искусству жестокости, мать – дипломатии и политическим интригам, мне же была предоставлена абсолютная свобода. Мое одиночество позволило мне превзойти Ризека в воинском искусстве. Ризек знал, что честная драка – не для него.

Значит, он приготовил для меня сюрприз.

Брат выжидал. Он не намеревался сражаться со мной, что, в общем-то, было мне на руку. Если бы все пошло по моему плану и утром Има подлила содержимое флакона в питье Ризека, он отключился бы прямо посреди завтрака. Однако рассчитать время не представлялось возможным, снотворное действовало на каждого индивидуально. Мне следовало быть готовой к любой гадости, в том числе – к полному провалу.

– Ты тянешь время, – заметила я, в надежде подстегнуть Ризека.

– Я жду подходящий клинок, – Ризек спрыгнул на арену, взметнув пыль, и закатал левый рукав, обнажая знаки убийства.

Один ряд был закончен, и Ризек приступил ко второму: у локтя появились новые отметины. Брат приписывал себе все убийства, совершенные по его приказу, хотя мог и не участвовать в расправе.

Ризек эффектно вытащил ток-нож и воздел руку. Толпа разразилась восторженными криками, от которых у меня помутилось в голове и перехватило дыхание. Ризек не казался ни бледным, ни вялым, каким сделался бы после приема зелья. Напротив, он выглядел сосредоточенным.

Меня так и подмывало метнуться к нему стрелой, выпущенной из лука, кораблем, прорывающимся сквозь атмосферу, но я не двигалась с места.

Ризек тоже не шелохнулся. Мы оба стояли на арене.

– А ты чего медлишь, сестренка? Нервишки сдают?

– Нет. Жду, когда подействует яд, который ты проглотил утром.

Публика ахнула, а на лице Ризека появилось неподдельное изумление. Наконец-то мне удалось его удивить.

– Ты всегда твердил мне, что у меня нет за душой ничего, кроме силы, текущей по моим венам, – произнесла я. – Но я – не орудие пыток и казни, я – единственный человек, которому известно, кто такой Ризек Ноавек! – Я шагнула к брату. – И теперь я могу сказать, что больше всего на свете ты страшишься боли. Ты собрал всех этих людей не для того, чтобы чествовать их за успехи в Побывке, но чтобы они стали свидетелями казни Ориэвы Бенезит, – я вложила клинок в ножны и развела руки в стороны. – А еще мне известен твой главный секрет: ты не можешь никого убить, если предварительно не накачаешься транквилизаторами. Поэтому сегодня утром я отравила твое питье.

Ризек машинально схватился за живот, точно тихоцвет мог прогрызть дыру в его кишках.

– Ты ошибся, Ризек, считая, что мои способности включают в себя только токодар и боевые искусства.

Впервые в жизни я сама в это верила.

36. Акос

Воздух подземного каземата был прохладен, но Акос понимал, что Исэй дрожит вовсе не от холода.

– Ваша мать сказала, что Ори будет здесь.

– Наверное, произошло какое-то недоразумение, – прошептала Сизи. – Иногда она не…