Знак Берендея. Язык до Китежа доведет

На пустынном участке Большака дорогу нам попыталась преградить очередная ватага разбойников. Десятка два, с топорами и дубинками в руках. Завидев их, Мидавэль, ехавший впереди, притормозил и потянулся за луком. Я же, не мудрствуя, просто врубил сирену с мигалкой. Подхваченный лесным эхом, оглушительный минорный вой зазвучал тоскливо и жутко, словно сигнал воздушной тревоги. Побросав оружие и придерживая потяжелевшие от ужаса штаны, тати лесные трусливо попрятались в чаще.

Дурак высунулся в окно и издевательски засвистел им вслед, едва не вывалившись из машины.

Солнце скоро скрылось за деревьями, на тракт спустились летние сумерки.

— Едем дальше, или остановимся на ночь? — Склонился к окошку эльф.

— Давай остановимся, — решил я, сбрасывая скорость. — Утомился с непривычки, уже глаза болят от напряжения. А про зад я вообще молчу…

Полянка, облюбованная нами для ночлега, частенько использовалась проезжими торговцами для отдыха.

Под старым раскидистым клёном примостился просторный шалаш, крытый травой и сосновыми ветками. Внутри нашёлся очаг, выложенный плоскими речными камнями, толстая вязанка хвороста, десяток поленьев и несколько охапок душистого сена.

— Лучшего и желать нельзя, — обрадовался Ваня, бросая на землю свою торбу с инструментом. — Можем сегодня спать здесь, петух забодай! Чур, я у стеночки! Огонь разжигать, или обойдёмся?

— Обойдёмся, если не хотим созвать в гости всю лесную нечисть, — отозвался Мидавэль, с интересом осматриваясь.

Мы перетащили в шалаш наши кровати. Принесли матрасы с подушками, постелились. Затем я взялся за самобранку.

— Пора кушать! Чего на ужин желаете?

— Вас, человеки, и можно без хлеба, — ответил снаружи хриплый рокочущий бас.

В тот же миг послышалось пронзительное ржание Тавии и её дробный удаляющийся топот.

— И кто это у нас такой голодный? — Тяжёлый кузнечный молот словно сам впорхнул в руку к Ивану.

Без долгих разговоров мы дружно выскочили из шалаша: впереди Дурак с кувалдой, следом — эльф с кинжалом и, наконец, я со своим свинцовым Копытом.

На поляне нас вежливо поджидала стая чудовищных волкоподобных существ, которых я узнал без труда.

Там, в моём мире, одного такого задавил Артур.

Оборотни. Много, никак не меньше дюжины. Точнее определить мешала сгустившаяся темнота.

Крупные, под метр в холке, поджарые и лохматые, они стояли плотным полукругом, отрезая нам все пути к отступлению. На тупых широких мордах блестели в злобном оскале длинные острые клыки, а жёлтые раскосые глаза, казалось, метали искры. От тихого рыка сердце заколотилось быстрее, надеясь найти выход и удрать без оглядки.

— Щас порву, как Сеня хрюшку! — Задорно рявкнул Ваня, размахивая молотом, будто сухим прутиком.

Громадная серая зверюга метнулась к нему, но получила по морде и со злобным вяканьем рухнула на землю.

Пара серых тварей насела на Мидавэля, но тот ускользнул лёгким танцевальным движением, поочерёдно пронзив обоих блестящим серебристым клинком. С душераздирающими воплями оборотни свалились на траву и больше не шевелились.

Однако остальных это не отрезвило.

Крупный мощный зверь с рёвом взвился в воздух, явно целясь мне в горло. Я шагнул в сторону и хлопнул его ладонью по холке, грубо прервав изящный полёт. Во как! Оказывается, игры с Артуром не прошли для меня даром.

Оборотень, не ожидавший от внешне неповоротливой жертвы такой прыти, шмякнулся на землю и распластался по ней, словно цыплёнок табака по сковородке.

Вот теперь и пообщаемся. Заодно проверим некоторые особенности монстрячей физиологии.

Прыгнув твари на спину, одной рукой я крепко ухватил её за лохматый загривок, а второй ласково почесал круп у самого ­основания хвоста.

Зверь блаженно задрал морду, высунул язык и, сладко выгнувшись, задёргал задней лапой, скуля от удовольствия. Но внезапно опомнился. Заорав совсем не по-волчьи, он вырвался и с обиженным воем скрылся в темноте.

Бедняга! Видать, впервые такой позор переживает.

Жаль, насладиться этой маленькой победой мне не пришлось. Рядом тут же нарисовалось сразу пятеро тварей. Со свистом крутнув Копыт над головой, я метко шарахнул ближайшую промеж ушей. Та отключилась, но её место заняли другие.

— Эй, да вы закончитесь когда-нибудь?..

Хрипло рыча и визгливо рявкая, зверюги принялись искать брешь в моей защите. Они метались вокруг, делали короткие быстрые броски, но близко подходить опасались. Оглушив самого неосторожного, я снова замахнулся, но дыхание вдруг перехватило, зубы заныли, а в глазах заплясали холодные белые звёздочки.

Опять⁈ Неужели сейчас снова трусливо отрублюсь?

Нет! Нельзя!.. Разорвут нафиг!

Однако, вопреки всем усилиям, навалившаяся тяжесть склонила к земле. Липкий серый туман коварно обволок сознание и погрузил меня в долгое небытие.

Очнулся я в шалаше на своём топчане. В очаге весело потрескивали дрова, за тонкой камышовой стеной устало пофыркивала Тавия и посвистывали ночные птицы.

Рядом на охапке сена по-турецки восседал Мидавэль и, тихонько напевая под нос, сосредоточенно штопал разодраную рубаху.

Кажется, мы всё-таки победили.

Гм… Если бы «мы»!

Стало невыносимо стыдно.