Знак Бесконечности

Родерик скривился и еле сдержался, чтоб не ударить графа, уже стенающего, как профессиональная плакальщица над бездыханным телом женщины. Нет, не чисто здесь, не иначе, как без колдовства не обошлось, а может и хуже –– не лазил ли граф в постель к сестре? И с него станется, и с нее.

Хитер –– на людях, с ней, как с врагом и случилось, кривляния оставил. А милорд видать, знал их отношения –– не доверял тому, в пол-уха слушал и в оба глаза смотрел.

Тьфу, гадость какая!

–– Милорд нам голову снимет, –– тихо сказал Ворган, со значением глянув на мужчину. Родерик нахмурился: и правда, эта ведьма милорду живой нужна была. Строго наказал: беречь. Другим, может, тепло да забота в том указании послышались, но Родерик в услужении милорда пятнадцатый год, ему растолковывать не надо, что к чему. Сразу понял, еще как о свадьбе узнал –– дождался вепрь. Семь лет за этой тварью охотился. И как искусно сети расставлял...

Эх, не повезло самому поквитаться.

–– Беда…

–– Нужно что-то делать, нужно что-то делать…Ну, что вы стоите?!! –– уставился на него граф. Родерик развернулся и шагнул к лошадям: а что он может сделать? Могилу выкопать? Много чести! Он свой долг выполнил –– Дезидерию эта змеюка тронуть не успела, а то, что подохла, прежде чем с герцогским возмездием встретилась –– так не иначе отец ей помог. Прибрал суку Дьявол. Вепрь, конечно, осерчает, пошумит, но этого пусть Вайвик боится. Ему и за сестру, и за дела ее отвечать.

–– Лютовать будет Мороган, все достанется, –– влез опять Ворган. Мужчина грозно посмотрел на него и рявкнул:

–– Без тебя знаю! И что предлагаешь?

Парень кивнул за спину: двое воинов вели испуганную девицу с корзиной:

–– Девка, дочь Морхары. Карган ее признал, –– и чуть поддался, понизив голос. –– В том году его волк порвал –– руку до кости изгрыз. Так ведьма его спасла.

Родерик прищурился, внимательно оглядывая воина –– помнил он ту историю, да особо не верил. От тех ран, что он ему описывал, на тот свет отправляются, а этот прискакал в замок, словно после королевского пира. Нет, всякое бывает. Морхара в старых добрых богов верила и, как другие, пред новыми не гнулась. Уважали ее за то многие, кто еще веру отцов помнил и менять не спешил, а святоши церковные не трогали за то, что вреда от нее не видели. И милорд не велел. С почтением относился, хоть ни разу не встречался.

–– Вообще, Морхара ведьма добрая, –– кивнул согласно, –– только граф Христу своему верен, как бы …ни обидел женщину.

С минуту они друг на друга смотрели и, наконец, Родерик кивнул:

–– Ладно, может, и правда поможет. Бери деву к себе на коня –– пусть дорогу указывает.

И пошел к графу тело герцогини отбирать.

–– Ой-е-е! –– Саша зажала голову рукой, жмурясь от боли: ’Ну, вы, блин, даете!’ –– всплыло в памяти.

Ох, и денек! Да кончится он когда-нибудь или нет?

И что ей неймется? Везде ‘мины’ Костика мерещатся. Так под ванной-то им что делать?!

И откуда этот штырь?

Ой-ё!

Саша, морщась, поднялась и посмотрела на себя в зеркало: от виска в брови шел довольно глубокий порез. ’Промыть бы надо’, –– подумала без энтузиазма и, сорвав полотенце, приложила к ране. Потом решительно направилась в комнату и, плюнув на бардак, упала на кровать, сунула голову под подушку и еще руками прикрыла для надежности –– прощай сегодняшний день, скоро наступит завтра.

Женщина его насторожила: опрятная, со строгим лицом и благородными чертами. Глаза мудрые и добрые. Вот только не слишком ли она хороша для ведьмы? Не слишком ли горда ее осанка для простолюдинки?

Винсент еще крепче прижал к себе тело сестры и сомкнул зубы, чтоб не заплакать от радости –– жива. Женщина слабо простонала. ’Значит, получится –– она спасет ее, спасет!’–– подумал в исступлении и обвел скромный дворик у добротной хижины менее настороженным взглядом.

–– Давайте, –– с некоторым содроганием протянул руки Родерик, желая принять герцогиню, и с облегчением отметил, как дернулся граф –– не отдаст. Ну и славно. Была б охота об эту дьяволицу руки пачкать. Может, конечно, и не дьяволица, но подлая и мерзская гадина –– точно!

Винсент слез с лошади при помощи воинов, но сестру из рук не выпустил. Женщина опять застонала, и мужчины переглянулись –– живучая.

Внутри дома ему понравилось: обстановка соответствовала занимаемому положению, однако аккуратно и чисто, и стены выбелены, и кровать, в которую женщина предложила положить Бритгитту, застелена новым полотном. А над изголовьем висит деревянное распятье. Этот факт и то, как бережно и в тоже время уверенно женщина управлялась с больной, окончательно расположило к ней графа. И он решил про себя, что никакая она не ведьма, а просто добрая христианка, чтящая заповеди Господа. А что лечить умеет –– травница –– вон сколько пучков на стуле и никаких дьявольских зелий, и не таится, при нем листы отрывает и бросает в горшок. Сама отпивает, только потом герцогине дает. Что ж, подобное ремесло святой церковью не осуждается. Бритгитта уже дышит глубоко, правда часто и прерывисто.