Знак чудовища

— Ты не представляешь, как я устал. Мне хотелось побыть одному. Именно одному. Чтобы не видеть никого и ничего. Ты слишком молод, чтобы это понять. Но поверь, такое бывает. Сначала я построил башню — огромную каменную башню, защищенную лучшими заклинаниями, — и скрылся в ней, как улитка скрывается в своем домике. Но под ее стенами постоянно толпился народ. То король, желающий власти, то мои коллеги, желающие совета или поединка, а то и рыдающие девицы, умирающие от неразделенной любви. Через пару лет я понял, что меня не оставят в покое до самой смерти. И тогда я умер.

— Я представляю, — тихо произнес тан. — Иногда мне тоже хочется… Спрятаться так, чтобы никого не видеть. И никто не видел меня.

Леггер кольнул гостя холодным взглядом, словно сомневаясь, что юнец способен представить такое, но промолчал. Хлебнул отвара. Потом поставил опустевшую чашку на стол.

— Ладно, — сказал он. — Уже не помню, когда я столько много говорил. Сыт этим по горло. Теперь ты рассказывай.

Сигмон вздохнул, разбавил отвар в чашке кипятком и крепко задумался. Маг не торопил. Просто внимательно разглядывал гостя, словно пытаясь угадать, какая история прячется за этим молчанием. Интересная? Скучная? Страшная? И тан не разочаровал гостеприимного хозяина.

Он рассказал, как стал чудовищем, про Фаомара, про демона и про магов Вента. Про все остальное рассказывать не стал, закончил тем, как убежал из темницы и отправился в Гернийский университет. Когда он замолчал, маг крякнул, протянул руку и ухватился за ворот Сигмона. Отогнул его в сторону, посмотрел на полосу чешуи и покачал головой.

— Фаомар, — протянул он. — Вот, значит, как он закончил дни. Дурная смерть. Я очень расстроился, когда услышал о его несчастье. Должно быть оно лишило его последних крох ума. Вечно он возился с чудовищами. У него к ним была патологическая, как однажды выразился его наставник Теон, страсть. Когда Фаомар был всего лишь учеником, то умудрился вызвать демона — прямо на занятии. Мне стоило больших трудов загнать тварь обратно в ее мир. Но парень остался доволен собой, прямо лопался от гордости. Я знал, что это плохо кончится, но чтобы так… Зря он взялся за это.

— За что?

— За эксперименты с мутацией. Боюсь, это случилось не в последнюю очередь из-за моих записей. Но — ладно. Ты говорил, что пришел за спасением. Что ты хочешь?

— Хочу снова стать человеком, — просто сказал Сигмон. — Обычным человеком, как раньше. Хочу избавиться от этой шкуры, пока окончательно не превратился в чудовище, подобное тому, что стоит в замке у Нотхейма.

— Ты думаешь, это шкура делает тебя чудовищем? — усмехнулся маг. — Ты же…

— Знаю, — перебил тан. — Все зависит от наших поступков. Не важно, какой ты снаружи, важно, что ты делаешь.

— Здравая мысль, — одобрил маг. — И явно не твоя. Кто же это тебя просветил?

— Один вампир.

— О! Ты шел через Дарелен? Тебя кусали?

— Нет, — быстро ответил Сигмон, но тут же вспомнил Арли. — То есть да. Но всего один раз.

— И как? — жадно спросил маг и подался вперед: — Что произошло?

— Все прошло хорошо. Никаких последствий: мое тело справилось с укусом, словно это был всего лишь овод. Да мне и не грозило превращение в вампира. Они…

— Знаю, — отмахнулся Леггер. — Я все про них знаю. Так что ты хочешь от меня?

— Помоги мне, Леггер, — попросил тан. — Сними с меня эту шкуру, убери все, что не принадлежит мне от рождения. Верни мне мою жизнь. Я все отдам за это. Все. Деньги, имение, последнюю рубаху. Я буду служить тебе, выполню любое твое задание… Даже добуду тот драный рубин из Фирона, что охраняют воины-жрецы. Прошу тебя, помоги!

Маг пожал плечами и промолчал. Но Сигмон не сводил с него просящего взгляда, и старик, наконец, сдался.

— Сигмон, — тихо сказал он. — Мутация необратима. Прости.

— Как необратима?! — воскликнул тан и попытался встать.

Столик покосился, чашка Леггера перевернулась, скользнула на пол и разлетелась вдребезги. Быстрым движением руки маг подхватил падающий чайник и аккуратно поставил его рядом с собой.

— Что значит необратима?

— Потише, парень, — попросил маг, рассматривая осколки чашек. — Ты мне уже полдома разнес. Оставь в покое хоть посуду.

— Леггер!

Хромой вскинул глаза — холодные прищуренные глаза мага, готового нанести смертельный удар.

— Необратима, значит, необратима. Ты никогда не избавишься от этой шкуры, — медленно произнес он. — Мутацию нельзя повернуть вспять. Твое тело изменилось раз и навсегда: Фаомар позаботился об этом.

— Благие небеса! Прошу тебя! Ты же можешь снять это заклинание! Ты же настоящий маг!

— Это не заклинание, — тихо отозвался старик. — Магия выступила лишь в роли инструмента. С его помощью тебя заставили измениться — только и всего. Я тоже могу изменить твое тело, еще раз его изуродовать. Но вернуть тебе прежнюю чистоту… Снять печать… Я не создатель. Всего лишь старый глупый маг.

Сигмон подался назад, с размаху сел на пол. Обхватил руками голову и застонал, уже не скрываясь. Все оказалось напрасно. Все. Все беды, лишения, сомнения, надежды. Вся его жизнь оказалась напрасной.