Знак чудовища

В гуще леса стало еще темнее, и Сигмон вскинул голову, пытаясь высмотреть дорогу. В этот момент он и заметил огромную змею — гибкая кишка толщиной в человеческую ногу заворочалась на дереве, в самых зарослях вьюнков, оплетавших замшелые стволы. И Рон очутился как раз под ней.

Тан вскрикнул, алхимик прыгнул в сторону и исчез в зарослях. Сигмон бросился следом, обходя опасное дерево стороной. В этот момент под ноги попалась сухая ветка, Сигмон запнулся и с разбега рухнул в заросли лопухов. Он вскочил, наклонился за мечом, но сильный удар в спину сбил его с ног.

Откатившись в сторону, Сигмон приподнялся и 'видел, что с дерева его атакует огромная змея. Тан успел только моргнуть, но змее этого хватило.

Гибкое тело, толщиной в руку, легко оплело грудь человека и стиснуло так, что хрустнули ребра. Чужая шкура мигом отвердела, превратилась в панцирь, и Сигмон успел глотнуть воздуха. Потом змея прижала тана к земле, а ее хвост петлей затянулся вокруг горла. Сигмон захрипел и схватился за эту петлю, пытаясь ее ослабить.

Сначала он не поверил тому, что нащупали его пальцы. Он так удивился, что ослабил хватку и чуть не поплатился за это жизнью. Но когда в горле что-то хрустнуло, он рванул живую петлю изо всех с и чуть ослабил ее. И только тогда, хватанув воздуха закричал от ужаса.

Это была не змея. Вместо холодной кожи пальцы Сигмона нащупали теплую и шершавую кс дерева. Тана пытался задушить оживший вьюн оплетавший деревья.

Второго вопля не получилось — ожившее дерево снова сдавило горло, и тан запыхтел, пытаясь разомкнуть петлю на горле. Пальцы царапали кору, кора царапала шею, и две силы боролись на равных. Ожившая ветка возила Сигмона по земле слов кошка, треплющая мышь. Жирная лесная земля забивала рот, сухие ветки и иголки царапали тело, тан этого и не замечал. Он хотел только одного разжать смертоносную удавку.

Пальцы окаменели. Казалось, еще миг — и о сломаются, не выдержав напряжения. И все же дерево уступило живой плоти чудовища. Медленно едва заметно, ветка поддалась, а потом с хрустом стала рваться в руках Сигмона, как многожильный корабельный канат. Древесные волокна одно за другим лопались с сухим треском, корчились под пальцами, словно и вправду были живыми. Но — рвались.

Глотнув воздуха, Сигмон взревел и одним двжением оборвал верхушку вьюнка, что пыталась е задушить. Грудь стиснуло еще сильнее, взбесившийся вьюнок приподнял свою жертву, ударил о землю… И рука Сигмона наткнулась на оброненный меч.

Порезав палец, он ухватился за лезвие левой рукой, перехватил правой за рукоять и взмахнул, пытаясь дотянуться до ветви. Та, почувствовав угрозу дернулась в сторону и протащила тана по траве. Лицо расцарапали мелкие ветки, в шею вонзился сук, но меча Сигмон не выпустил. Извернувшись он, рубанул по живому корню и на этот раз попал. Из зарубки, размером с ладонь, хлынул густой белый сок, тут же свернувшийся склизкими комьями. Тан не стал их разглядывать — в два удара он перерубил вьюнок и вскочил на ноги.

Первым делом он скинул с себя обрубленную и успевшую затвердеть ветку, потом обернулся к дереву. Из листвы к нему тянулось с десяток тоненьких корешков, больше напоминавших усики. Тан обрубил пару самых наглых и попятился, не решаясь повернуться спиной к ожившему дереву.

— Сигмон! — раздалось сзади. — Беги!

Тан развернулся и увидел алхимика, выглядывающего из-за куста. Сигмон бросился к нему, и в тот же миг что-то твердое ухватило за лодыжку, сжало — словно капкан защелкнулся. Нога подвернусь, тан повалился вбок и закричал от боли, чувствуя, как рвутся связки под коленом. Упав на бок, он попытался приподняться, но боль молнией пронзила лодыжку, и он откинулся обратно. Но Сигмон спел заметить, что его нога и правда попала в капан: два огромных корня сжали ее, как невольничья солодка. И продолжали сжимать сильнее, грозя раздробить кости.

Тан, знавший, что творит подобное орудие в руках опытного палача, снова попытался приподняться и зашарил по земле руками в поисках меча. Он не хотел лишиться ноги. Только не это!

— Сигмон!

Подбежавший Рон склонился над таном и попытался рукам разжать деревянный капкан. На руках вздулись жилы, но корни не поддавались.

— Меч! — крикнул Сигмон, чувствуя, как ломается кость в ноге. — Возьми меч!

Алхимик обернулся, пал на колени и вытащил из густой травы меч. Ухватил его двумя руками, как топор, вскинул над головой сверкающий клинок.

— Нога! — хрипло каркнул тан. — Осторожно!

Клинок ожившей молнией обрушился на землю, и тан вскрикнул: ему почудилось, что алхимик собирается отрубить ему ногу. Но клинок ударил точно: деревянный капкан сухо хрустнул, и хватка ослабла. Сигмон рывком откатился в сторону и прокусил губу до крови: боль под коленкой была так сильна, что из глаз сыпались искры.

— Ты как? — спросил квартерон, нагибаясь над спутником.