Знак чудовища

Он все прекрасно помнил: и визит в трактир, и поспешное отступление, и стражу. Мерзкая рожа капитана все еще маячила перед глазами. И блеск иглы он помнил тоже. Похоже, яд, что оказался на спице, не туманил память.

— И на том спасибо, — произнес Сигмон вслух. Он подался назад, привалился спиной к стене и крепко зажмурился, стараясь сохранить в памяти образ капитана стражи. Ему он собирался при случае предъявить счет и потребовать плату сполна, с большими процентами…

Переведя дух, Сигмон ощупал себя. Руки и ноги целы, ран нет. Пропал меч, но плащ, рубаха и даже сапоги на месте. Он широко раскрыл глаза и попытался рассмотреть в кромешной тьме хоть что-нибудь. Темнота отступила, раздвинулась, как черный занавес, перед взором изменившихся глаз. Место тьмы занял серый сумрак, и тан смог, хоть и с трудом, разобрать очертания новой темницы.

Дальние углы теряются в темноте, стены уходят наверх, как у колодца. Воздух идет сверху, тяжело опускаясь прохладной волной. Каменный мешок, Судя по холоду и сырости, подземный. Оков не видно, но это плохо: значит, надежный колодец, кроме как через горловину не выбраться, а там наверняка дежурит стража.

Сигмон выругался в полный голос, и сразу стало легче. Самое неприятное в том, что он совершенно не понимал, почему его бросили в темницу. Он не давал к этому никакого повода, не раскрыл свою тайну и никого даже пальцем не тронул. Может, и впрямь — судьба?

Из тюрьмы нужно выбираться, и быстро, пока охотники не поняли, что за зверь попался в их сети. Пока не привели магов. Нужно осмотреться хоть немного, понять, что можно сделать. К счастью, глаза привыкли к темноте, и, чем дольше Сигмон всматривался, тем лучше видел. Проклятие Фаомара наделило его и этой способностью. Хоть темнота и отливала серостью, как будто бы тан глядел сквозь пыльное стекло, но кое-что рассмотреть удалось.

Ему представилось, как он выглядит со стороны: сидит у стены, вытаращившись в темноту, как рыба, выуженная с глубины. Глаза, наверно, на выкате, а зрачки во весь глаз, как у кошки. Тан невольно хмыкнул, и тут же из темноты, с другой стороны колодца, пришел тихий шорох.

Сигмон подобрался, все мысли о побеге разом вылетели из головы. Он встал на одно колено, готовясь встретить новую напасть. Жаркая волна крови забилась в висках.

Всматриваясь в сероватую темень до рези в глазах, он сжимал кулаки и умолял об одном: лишь бы не чудовище. Он знал, что справится с любым человеком, но если это дикая тварь…

Услышав новый шорох, он развернулся и высмотрел в самом дальнем углу ворох тряпья. Тряпье как тряпье, пожалуй, прикроет только человека. Он облегченно вздохнул и поднялся на ноги. Ворох зашевелился, край тряпки откинулся в сторону, и из-под него выглянула взъерошенная человеческая голова. Все разом встало на свои места. Тан сообразил, что видит человека, закутанного в драные одеяла. Похоже, он спал, а Сигмон разбудил его — возней и руганью.

— Не бойся, — тихо сказал он, делая шаг к человеку. — Я такой же узник, как и ты.

Человек и не думал бояться. Он спокойно сел, набросил одеяла на плечи и уставился на гостя. Сигмон проглотил следующую фразу и застыл на месте. Из спутанной гривы черных волос выглядывало узкое личико с хрупкими чертами. Девушка. Большие глаза, узкий подбородок, аккуратный носик, горделиво вздернутый… Такой девице сидеть бы слева от королевского трона, а не в темнице.

— Су… Сударыня! — выдавил Сигмон, вспоминая, как загнул насчет родственников капитана. — Молю, простите меня!

Девушка не ответила. Она молча изучала гостя, словно он был заморской диковиной. Судя по всему, она прекрасно видела в темноте и не испытывала никакого смущения.

— Позвольте представиться, — сказал Сигмон. — Тан Сигмон ла Тойя к вашим услугам, сударыня.

Ни звука в ответ. В широко открытых глазах девушки не отразилось и тени интереса.

— Вы не бойтесь, — продолжал он, заметив, что узница не расположена к разговорам. — Мы выберемся из этой темницы, обещаю. У меня есть опыт в таких делах, я сделаю все возможное, чтобы вызволить вас из этого отвратительного колодца. У меня нет герба, но, если бы он появился сейчас, там, несомненно, была бы изображены стальная цепь и оковы. Мне доводилось бывать в подобных ситуациях много раз, и всегда, рано или поздно, находился какой-то выход.

Девушка вздернула подбородок и взглянула тану прямо в глаза. Волосы откинулись в сторону, открывая изящную тонкую шею. Сигмон даже запнулся: настолько образ красавицы не вязался с грязными одеялами и каменной темницей.

— О! — спохватился он, отвечая на взгляд. — Не бойтесь, я не преступник! Просто жизненные обстоятельства были таковы, что мне пришлось примерить на себя роль узника.

Вместо ответа девушка прислонилась к стене и натянула одеяло под самый подбородок. Сигмон даже немножко обиделся. Он-то рассчитывал, что ему. как товарищу по несчастью, будет оказан более теплый прием.

— Сударыня, — сказал он твердо и сделал еще один шаг вперед. — Позвольте узнать ваше имя?