Знак Единорога. Рука Оберона

Я наклонился вперед – и края предметов осветились ярче. Откинулся назад – и свет исчез. Снова вперед, сильнее, чем в первый раз…

Свет распространялся, внедряя в картину мира оттенки серого цвета. Осторожно, почти нежно я сжал коленями бока Звезды, понуждая лошадь шагнуть вперед.

С каждым шагом мир вокруг обретал привычные поверхности, очертания, цвета…

Я слышал – мои товарищи тронулись в путь позади меня. Внизу виднелся Образ, который не утратил ни капли присущей ему таинственности, но обрел содержание, которое постепенно занимало свое место в водовороте изменяющегося вокруг нас мироздания.

Вниз по склону, вернулось ощущение глубины. Море, отчетливо видимое справа, претерпело, возможно, сугубо оптическое отделение от неба, с которым мгновение назад составляло своеобразный единый Urmeer[32] вод вверху и вод внизу. Неотличимое от отражения и незаметное, пока это не произошло. Мы спускались по крутому каменистому скату, что начинался на краю рощи, в которую привел нас единорог. Метрах в ста ниже располагалась идеально ровная площадка – громадный скальный монолит грубо-овальной формы, метров под двести по большой оси. Склон, по которому мы спускались, склонялся влево и вновь поднимался, образуя широкую дугу, скобку, полупригоршней обрамляя гладкую площадку. Справа же от дуги не было ничего – там начинался обрыв к самой кромке странного моря.

* * *

Мы двинулись дальше, и трехмерность пространства вновь заявила о себе. Солнце вновь стало большим шаром расплавленного золота, каким мы его и видели прежде. Небо окрасилось глубокой синевой, какой никогда не бывало над Амбером, без единой тучки. Такой же синей была морская гладь, не испорченная ни островками, ни парусами. Никаких птиц, и вообще никаких звуков, кроме тех, что производили мы сами. Удивительная, всепоглощающая тишь – здесь и сейчас. И наконец в чаше моего внезапно прояснившегося зрения там, внизу, свое местоположение наконец обрел Образ. Я сперва подумал, что он нарисован на камне, но когда мы спустились пониже, я разглядел, что он вычерчен прямо в нем – золотисто-розовые линии, словно прожилки в экзотическом мраморе, казались совершенно естественными, несмотря на очевидную неслучайность узора.

Я натянул поводья Звезды, мои спутники тоже придержали коней. Рэндом справа, Ганелон слева.

И мы долго молча смотрели вниз. Темное пятно рассекало овал грубым сектором прямо под нами, от внешнего края к середине.

– Знаешь, – наконец сказал Рэндом, – такое ощущение, словно кто-то срезал верхушку Колвира аж до самых подземелий.

– Точно, – отозвался я.

– Значит, учитывая уровень, примерно там и лежит наш Образ.

– Верно, – снова согласился я.

– А это черное пятно с южной стороны, откуда идет Черная Дорога.

Я медленно кивнул, обретая понимание, из которого сама по себе ковалась уверенность.

– Но что же это значит? – потрясенно проговорил Рэндом. – Все здесь соответствует истинному положению вещей, но больше я ничего не понимаю. Почему это так важно? Зачем нас доставили сюда и показали все это?

– Это не соответствует истинному положению вещей, – сказал я. – Это и есть истинное положение вещей.

Ганелон повернул голову к нам.

– Когда мы были в той Тени-Земля, где ты прожил так долго, мне попалось стихотворение о развилке дорог в лесу, – промолвил он. – Кончалось оно так: «Я выбрал дорогу, что меньше топтали, – вся разница в этом меж ними была»[33]. Когда я услышал это стихотворение, сразу вспомнилось, как ты однажды сказал: «Все дороги ведут в Амбер», и вот я задал себе вопрос, который сейчас задам вам обоим – для вас-то разница есть? Разница, какую дорогу выбрать, хотя и ведут они для вас, принцев крови, к одному и тому же неизбежному финалу?

– А ты знаешь? – спросил я. – Ты понял?

– Думаю, да, – кивнул он. – Вон там, внизу – и есть настоящий Амбер?

– Да, – ответил я. – Да, это он.

Рука Оберона

Глава первая

Вспышка озарения – яркая, как это странное солнце…

Вот он… Раскинулся под солнцем, хотя прежде я видел его лишь в темноте, освещенным собственным светом: Образ, Великий Образ Амбера, отпечатанный на овальном плато под/над загадочным морем-небом.

…И я знал, возможно, благодаря тому внутреннему чутью, которое связывало всех нас, что он – настоящий. Что значило, что Образ Амбера – лишь его первая тень. Что значило…

Что значило – Амбер как таковой никогда и не распространялся далее пределов королевства Амбера, Ребмы и Тир-на Ног’та. А следовательно, это вот место, где мы оказались, по закону старшинства и геометрии – и являлось настоящим Амбером.

Я повернулся к улыбающемуся Ганелону; его борода и буйная шевелюра словно плавились в безжалостном свете солнца.

– Как ты узнал? – спросил я его.