Знак Калта

Надломленные войной люди, запертые в аркологии, дали волю страстям и страхам, обратив их на предателей в своих рядах. Они вершили возмездие кулаками, камнями и

клинками, и с каждым указанием пальца Бланшо их лихорадочная вера в него росла.

Не будь он проводником божественной воли, Джассик отпрянул бы в ужасе от

творившихся вокруг зверств. Возможно незримый враг, терзавший его глаза и уши, был

благословением, не позволявшим увидеть худшее из того, что творилось по его приказу.

Однако сколько бы преступников не обнаруживалось, сколько бы их не убивали, шепот

/все еще шепот, но шепот-вой, шепот-визг, шепот-рев и скользящее приближение какого-

то громадного зверя/ усиливался.

Наконец, когда из глаз, ушей и рта потекла кровь, Бланшо закричал:

– Хватит!

Из милосердия или же, быть может, от изнеможения он на мгновение провалился в

забытье. Когда он открыл глаза, в пещере не было никого, кроме Меллисен. Она сидела у

подножия груды обломков, глядя на него. Шепот умолк. Бланшо снова видел реальный

мир. Вздох облегчения сорвался на всхлипывание.

Меллисен встала.

– С вами все в порядке?

Ему пришлось сглотнуть несколько раз, прежде чем пересохшее ободранное горло

позволило заговорить.

– Думаю, да, – он оглядел кровь и разбросанные куски тел, покрывавшие щебень.

Многие из мертвецов погибли от бомб Верлуна, но было нетрудно заметить, что их

количество неисчислимо возросло.

– Сколько? – спросил Бланшо.

Меллисен покачала головой.

– Слишком много. Я перестала считать. Не хочу знать.

– Где остальные?

– На раскопе.

– Все?

– Да. Верных людей осталось мало. Быть может, несколько дюжин, – ее голос ослаб до

шепота, как будто стыдясь масштабов катастрофы. Лейтенант посмотрела на свои

окровавленные руки, а затем снова на него.

– Ну? – спросила она. – Теперь все кончено? Мы взяли всех?

Благословенная тишина. Его сердце наполнилось надеждой.

– Думаю, – начал было он, а затем /рассечь бормочущий лик человечества/ молчание

прервалось. Перешептывания обрушились на него, словно хищники, пикирующие на

добычу. Они выжидали, пока он сочтет их исчезнувшими, чтобы вонзить свои когти

поглубже. Бесстыдство /жизнь есть тщетное существование рядом с величием Хаоса, ослепите своего божка, повергните его, он играет вашим бытием ради собственных целей, вы ничто, он ничто, все ничто/ ударило его своими огромными крыльями, и оглушенная

душа увлекла тело вниз.

Как это возможно? Как могут змеиные голоса быть столь громкими? Тут не было никого, кроме него и Меллисен. Не было ни…

Он замер. Озарение было столь мощным, что пересилило оскорбления, которые

растекались в его сознании, как масло по воде.

– Ты, – судорожно выдохнул он, двинувшись к ней вниз по склону.

– Что? – переспросила Меллисен. Ее слова прозвучали столь невинно и обескуражено, что

прибавили острую, как поворот ножа, насмешку к чудовищности совершенного ею

предательства.

– Это была ты, – в ужасе выговорил Бланшо. Неужто он все время шел у нее на поводу?

Неужто был столь близорук, что по недомыслию принес сотни жертв ее темным богам?

Нет. Конечно, нет. Вина приговоренных им людей была неоспорима. Он должен был в это

верить.

Возможно, она избавлялась от соперников. Да. Придерживаясь этой логики, он бы смог

уснуть, выпади на его долю когда-нибудь такая роскошь. Бланшо с ненавистью уставился

на Меллисен.

– Предательница, – прошипел он. – Еретичка, – а затем подумал о том, как она, несомненно, терзала его разум и о тех силах, которыми она должна была обладать, и

зарычал. – Ведьма!

– Адепт Бланшо! – предостерегла Меллисен. – Стойте!

Он прыгнул, покрывая оставшееся расстояние. У нее была боевая выучка. У него нет. В

этот момент она смогла бы быстро с ним справиться, но было видно, что лейтенант

сдерживается. Вместо того чтобы подстрелить его на лету, она только закричала, призывая остановиться.

Он рухнул вместе с ней. Они покатились по болоту смерти. Бланшо протянул руки к горлу

Меллисен, но та оттолкнула его ногой, отшатнулась назад и встала, вытащив лазпистолет.

На сей раз, когда он бросился вперед, она выстрелила. Этим все и должно было кончиться

– опытный солдат убивает диспетчера, который не дрался ни единого дня в жизни.

Но этого не произошло. Выстрел Меллисен попал в цель. Бланшо увидел вспышку

пистолета, направленного ему прямо в грудь. Казалось, из восприятия выпала доля

секунды /спасти это тело/, словно он на миг задремал. Это был крошечный вариант той

неопределенности, которая окружала его спасение при гибели звездного форта Веридий

Максим. Единственное, что было известно Бланшо – в него не попали. Он все еще летел к

Меллисен, а на лице лейтенанта застыло ошеломленное выражение.

А затем Бланшо выбил у нее из руки пистолет и схватил за шею.

Меллисен хлопнула его по ушам. Изо рта хлынула кровь, и Бланшо понял, что должен

был бы упасть. Он не упал. Он был силен. Он являлся дланью правосудия, и отвести его в

сторону было невозможно.

Его отвлекло движение на разбитом потолке. Он посмотрел вверх. Из-за обломков на него

глядело лицо. Потребовалось мгновение, чтобы осознать, что это Крадж. У Бланшо