Знак Хаоса

Наверное, он был прав — с точки зрения разума, безопасности, осторожности. Но он целиком принадлежал миру Дворов, в то время как у меня имелись еще и другие родственные привязанности, которые для него ничего не значили. Возможно — пусть даже для этого мне придется объединиться с Льюком, — я смогу придумать какой-нибудь собственный способ действий, как отвести угрозу от Янтаря. И пока такая возможность существовала, я чувствовал себя просто обязанным заниматься именно этим. Кроме того — но это уже чисто личное, — мое любопытство было слишком возбуждено, чтобы так вот взять и уйти от оставшихся без ответов вопросов. А вопросов было хоть пруд пруди.

Пока я обдумывал, как мне все это лучше изложить Мандору, на меня вновь воздействовали. Я осознал, что в разум мой, словно кошка, царапается легкое ощущение запроса. Оно усилилось, оттеснив прочие мысли, пока я не понял, что это Козырное послание, откуда-то издалека. Может быть, это Рэндом собирается выяснить, что же стряслось за время моей отлучки из Янтаря? Так что я настроился на прием, приглашая к контакту.

— Мерлин, в чем дело? — спросил Мандор, но я поднял руку, давая понять, что занят. При этом я увидел, как он кладет салфетку на стол и поднимается на ноги.

Видение медленно прояснилось, и я увидел Фиону; вид у нее был суровый, за спиной поднимались скалы, над скалами бледно-зеленое небо.

— Мерлин, — сказала она. — Ты где?

— Далеко, — ответил я. — Это длинная история. Что случилось? Где ты?

Фиона слабо улыбнулась:

— Далеко.

— А обстановочка у нас с тобой — ничего, будто в театре, — заметил я. — Твое небо, оно что — подчеркивает цвет волос?

— Хватит! — сказала она. — Я вызвала тебя не за тем, чтобы делиться дорожными впечатлениями.

В это мгновение ко мне подошел Мандор и положил на мое плечо ладонь. Едва ли такое было в его характере, ведь подобный поступок, когда Козырная беседа по всем признакам в самом разгаре, считался дурным тоном — это примерно то же, что снять трубку спаренного телефона и вмешаться в чужой разговор. Тем не менее…

— Утю-тю-тю! — сказал он. — Не угодно ли тебе представить меня, Мерлин?

— Это еще кто такой? — спросила Фиона.

— Это мой брат Мандор, — сказал я, — из Дома Всевидящих при Дворах Хаоса. Мандор, это моя тетя Фиона, принцесса Янтаря.

Мандор поклонился.

— Я слышал о тебе, принцесса, — сказал он. — Это действительно великая радость.

Глаза Фионы на мгновение расширились.

— Мне известно об этом Доме, — ответила она, — но я не знала, что Мерлин состоит с ним в родстве. Рада познакомиться.

— Я так понимаю, что у тебя там кое-какие сложности, Фи? — спросил я.

— Да, — ответила она, глядя на Мандора.

— Я удаляюсь, — сказал он. — Большая честь познакомиться с тобою, принцесса. Хотел бы я, чтобы ты жила чуть поближе к Ободу.

Фиона улыбнулась.

— Подожди, — сказала она. — Никаких государственных секретов тут нет. Ты прошел инициацию Логрусом?

— Да.

— …И я думаю, вы здесь не для того, чтобы драться на дуэли?

— Это вряд ли, — ответил я.

— Тогда я хотела бы узнать и его взгляд на эту проблему. Не хочешь ли пройти ко мне, Мандор?

Он вновь поклонился; по-моему, это был уже перебор.

— Куда угодно, мадам, — отозвался он.

Фиона сказала:

— Тогда иди, — и протянула левую руку. Я пожал ее. Мандор тоже потянулся к руке и коснулся запястья. Мы шагнули вперед.

Мы стояли перед ней среди скал. Было прохладно, и дул ветер. Откуда-то издалека доносился невнятный рев, как будто от приглушенного двигателя.

— Ты созванивалась с кем-нибудь в Янтаре в последнее время? — спросил я Фиону.

— Нет. — сказала она.

— Как-то больно уж неожиданно ты тогда исчезла.

— Были причины.

— Например, Льюк. Ты его узнала?

— Теперь ты тоже знаешь, кто он такой?

— Да.

— А другие?

— Я сказал Рэндому, — ответил я. — И Флори.

— Понятно. Значит, все знают, — сказала она. — Мы должны были быть следующими в списке Льюка, поэтому я и уехала так внезапно. Блейса я забрала с собой. Я пыталась убить отца Льюка, и мне это почти удалось. Мы с Блейсом были самыми близкими родственниками Брэнда и выступили против него.

Фиона смерила пристальным взглядом улыбающегося Мандора.

— Я так понимаю, — сказал тот, — что в данный момент Льюк пьет с Котом, Додо, Гусеницей и Белым Кроликом. Еще я понимаю, что, раз его мать пленница в Янтаре, он против вас бессилен.

Фиона вновь посмотрела на меня.

— Ты был занят, — сказала она.

— Стараюсь.

— …Так что, наверное, тебе можно спокойно вернуться, — продолжил Мандор.

Фиона улыбнулась ему, потом глянула на меня.

— Твоему брату, кажется, все хорошо известно, — заметила она.

— Он тоже моя семья, — сказал я, — и мы с ним всю жизнь привыкли приглядывать друг за другом.

— Всю — чью? Твою или его? — спросила она.

— Мою, — отозвался я. — Он старший.

— Что значат какие-то два-три столетия в ту или другую сторону? — с готовностью сказал Мандор.

— Я сразу в тебе почувствовала какую-то зрелость духа, — сказала Фиона. — Наверное, я могу тебе доверять больше, чем думала.

— Это очень благородно с твоей стороны, — ответил он, — и я высоко ценю твои чувства…

— …Но предпочел бы, чтобы я не переходила границ?

— Совершенно верно.