Знак Хаоса

— Как это соотносится со временем Янтаря? спросил я.

— Полдня, наверное. А что?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Просто интересуюсь, — сказал я. — Я все-таки не понимаю, почему его нужно бояться.

— Я же говорила, что подобные бури расплодились с тех пор, как Корвин начертал дополнительный Образ. Теперь они изменились как по характеру, так и по частоте. В этом Образе надо как можно скорее разобраться.

Я мгновенно сообразил, что, кто бы ни приобрел контроль над папиным Образом, он мог стать хозяином слишком опасных сил. Или хозяйкой.

Итак:

— Предположим, я его пройду, — сказал я. — Что потом? Как я понял из папиного рассказа, я просто окажусь в середине, точно так же, как в Образе, который у нас дома. Что можно из этого выяснить?

Я изучал ее лицо на предмет эмоций, но мои родственники имели склонность этот простейший способ саморазоблачения держать под строгим контролем.

— Как я понимаю, — сказала она, — Брэнд сумел туда козырнуться, когда Корвин оказался в центре.

— Я это понимаю точно так же, как и ты.

— …В общем, когда ты доберешься до центра, я смогу пройти туда с помощью Козыря.

— Думаю, да. Значит, нас будет двое, стоящих посередине Образа.

— …И тогда мы сможем попасть туда, куда не можем попасть из любой другой точки пространства.

— И это будет…

— Первичный Образ, который лежит за этим.

— Он? Ты уверена?

— Должен быть он. По самой природе подобных конструкций он начертан на более фундаментальном уровне реальности, некоем аналоге мироздания.

— А цель нашего путешествия в те края?

— Там лежат его тайны, там можно узнать его глубочайшую магию.

— Ясно, — сказал я. — А что потом?

— Ну, мы могли бы узнать, как справиться с неприятностями, которые вызывает эта штука, — кивнула она на торнадо.

— И все?

Глаза Фионы превратились в две щелки.

— Мы много чего сможем там узнать. Сила — всего лишь сила и представляет угрозу только до тех пор, пока непонятно, в чем ее суть.

Я неторопливо кивнул.

— Но сейчас существует некое количество сил, которые в ведомстве угроз отличаются более напористым нравом, — сказал я. — Так что этому Образу придется подождать своей очереди.

— Даже если в нем отыщутся силы, которые помогут тебе уладить другие проблемы? — спросила она.

— Даже тогда, — сказал я. — Дело может затянуться надолго, а я не уверен, что у меня есть на это время.

— Но ты же не знаешь наверняка.

— Не знаю. Но как только я поставлю ногу на Образ, возврата уже не будет.

Я не добавил, что у меня и в мыслях не было брать ее к Первичному Образу, а затем еще и оставить ее там без присмотра. Кроме всего прочего, она уже однажды опробовала себя в деле поставки королей. И если бы Брэнд добился в те дни трона Янтаря, она стояла бы от него по правую руку, что бы она сейчас ни говорила. Думаю, она как раз собиралась просить меня доставить ее к Первичному Образу, но вовремя сообразила, что я уже все обдумал и поэтому отказался. Не желая терять лицо, спросив и получив отказ, она вернулась к первоначальному аргументу.

— Полагаю, ты найдешь время, — сказала она, — если не хочешь увидеть, как вокруг тебя распадутся миры.

— Я не поверил тебе в самый первый раз, — ответил я, — и не верю сейчас. Я по-прежнему думаю, что усилившаяся активность теневых бурь вызвана, скорее всего, подстройкой после повреждения и восстановления первоначального Образа. А еще я думаю, что если мы спутаемся с новым Образом, о котором ничего не знаем, то имеем шанс сделать только хуже, не лучше…

— Не хочу я с ним спутываться, — сказала Фиона. — Я хочу изучить…

Между нами вдруг вспыхнул Знак Логруса. Должно быть, Фиона его увидела или каким-то образом почувствовала, потому что отшатнулась в тот же самый миг, что и я.

Я повернул голову, уверенный в том, что увижу.

Мандор взобрался на стену из камня, напоминающую крепостную. Он стоял неподвижно, как будто был ее частью: руки подняты вверх. Я подавил первый импульс и не стал кричать ему: «Прекрати!» Он знал, что делает. И я был уверен, что он все равно не обратит на меня никакого внимания.

Я подобрался к зазубрине, с которой он перелез на стену, и посмотрел мимо него на скрученную штуку, высящуюся среди потрескавшейся равнины далеко внизу. Сквозь изображение Логруса я ощутил темный, ужасающий прорыв силы, которую Сугуи показывал мне на последнем уроке. Теперь к ней взывал Мандор и вливал ее в теневую бурю. Он что, не соображал, что сила Хаоса, которую он спускал с поводка, будет распространяться, не разбирая, что лежит на ее страшном пути? Неужели он не понимал, что если буря действительно была проявлением Хаоса, то он воистину сотворит из нее чудовище?

Торнадо стал больше. Рев усилился. На вихрь уже было страшно смотреть.

Фиона у меня за спиной приглушенно вскрикнула.

— Ты хоть знаешь, что делаешь? — крикнул я Мандору.

— Примерно через минуту узнаем, — ответил он, опуская руки.

Знак Логруса передо мной погас.

Некоторое время мы смотрели, как вращается этот проклятый смерч, становящийся все больше и громче.

Наконец:

— И что ты доказал? — спросил я.

— Что у тебя нет терпения, — ответил он.