Знак Хаоса

Льюк уставился на пилюли. Стены опять растаяли, и вернулась музыка. Мимо нас проплыла струйка синего дыма. Неожиданно возник бар, и все, что могло сойти за нормальное в этом странном месте, появилось снова. Опрокинутые столы были поставлены как положено, по-прежнему раскачивался Шалтай, стенная роспись была на месте.

— О, наш клуб! — прокричал Льюк. — Мы должны вернуться. Похоже, вечеринка продолжается.

— Сначала прими лекарство.

— Зачем?

— Ты где-то накачался дерьмом. От этого тебе полегчает.

— Я себя хорошо чувствую. Правда, я очень хорошо себя чувствую…

— Прими!

— Ладно-ладно!

Он бросил в рот целиком всю пригоршню.

Бармаглот и Огненный Ангел вроде бы принялись исчезать, — и самый последний мой раздраженный жест поперек стойки бара встретил некоторое сопротивление, хотя видение не уплотнилось окончательно. Затем я вдруг увидел Кота, чьи игры со своей плотью делали его как-то реальнее всего остального, что находилось в баре.

— Ты входишь или выходишь? — спросил Кот.

Льюк начал подниматься. Свет стал ярче, хоть и выглядел более рассеянным.

— Эй, Льюк, глянь-ка туда, — сказал я и показал пальцем.

— Куда? — спросил он, поворачивая голову.

Я его вырубил еще раз.

Едва только он обмяк, бар начал блекнуть. Стены пещеры опять сделались четкими. Я услышал голос Кота.

— Выходишь… — сказал он.

Звуки грянули на полную громкость, но на этот раз первой скрипкой в оркестре был истошный вопль, похожий на вой волынки. Исходил он из Бармаглота, которого пригвоздили к земле и полосовали. Тогда я решил воспользоваться заклинанием под названием Четвертое Июля[15], которое осталось у меня после набега на цитадель. Я поднял руки и произнес слова. При этом я загородил Льюку обзор, а закончив говорить, отвернулся и крепко зажмурился. Даже с закрытыми глазами я уверенно мог сказать, что последовала яркая вспышка. Я услышал Льюково: «Эй!» — но все другие звуки мгновенно стихли. Когда я вновь посмотрел туда, то увидел, что обе твари неподвижно лежат в дальнем углу пещеры; их вроде как оглушило.

Я схватил Льюка за руку и взвалил на плечи, как обычно поступают пожарники. Затем я быстренько вернулся в пещеру, только раз поскользнувшись на крови кого-то из монстров, пока пробирался вдоль ближней стены к выходу. Прежде чем я успел выйти, обе твари зашевелились, но движения их были скорее рефлекторные, чем осмысленные. Оказавшись снаружи, я на миг задержался — взгляду моему открылся огромный цветник; цветение было в полном разгаре. Все цветы были ростом с меня, не меньше, а ветерок относил в мою сторону их пьянящие ароматы.

Секундой позже, услышав за спиной какое-то оживление, я повернулся на шум. Бармаглот пытался встать на ноги. Огненный Ангел все еще лежал скорчившись и издавал негромкие писклявые звуки. Бармаглот пошатнулся, раздвинул крылья, затем вдруг повернулся, ударил крыльями и улетел наверх в расселину в глубине пещеры. Неплохая мысль, решил я и припустил в сад.

Здесь запахи были еще сильнее, цветы почти все были распустившиеся, фантастический балдахин цветов, а я мчался средь них. Очень скоро я обнаружил, что дышу с невероятным трудом, но все-таки я бежал. Льюк давил мне на плечи, но мне нужно было как можно дальше отойти от пещеры. Я-то знал, как быстро мог двигаться наш преследователь, поэтому нельзя было рисковать и минутой — не то что валять дурака с Козырем.

Пока я мчался, я начал ощущать себя несколько одуревшим, а мои конечности почему-то бесконечно вытянулись в длину. И тут до меня дошло, что цветочные запахи могут действовать как наркотик. Замечательно. Этого мне только и не хватало. Самому нанюхаться травки, пытаясь освободить Льюка из-под ее действия. Вдалеке я сумел разглядеть небольшую, слегка приподнятую над цветами полянку. Я рванул к ней. Сзади все было тихо — меня никто не преследовал.

Спеша туда, я чувствовал, что меня водит из стороны в сторону. С равновесием дело обстояло все хуже. Я вдруг стал бояться упасть; по ощущению это чем-то смахивало на акрофобию. Мне казалось, что если я упаду, то обратно уже не встану — меня свалит наркотический сон, ну а там, пока я буду дремать, меня схватит и растерзает творение Хаоса. Лепестки над моей головой слились, растеклись и перепутались разноцветными лентами в ярком потоке. Я попытался взять контроль над дыханием и как можно меньше вдыхать. Но это было не просто — слишком я запыхался.

Я не упал — просто свернулся рядом с Льюком в центре полянки, после того как свалил его с плеч на землю. Льюк по-прежнему был без сознания, и лицо его светилось покоем. Ветерок теперь дул с той стороны, где вдалеке в пышном разнообразии росли гадкие с виду, колючие растения без цветов. Усыпляющие запахи гигантского цветника до меня больше не долетали, и чуть погодя в голове начало проясняться. Но тут до меня дошло, что наш собственный запах теперь относит по направлению к пещере. Сумеет ли Огненный Ангел распознать его в густом аромате — этого я не знал, но даже сама такая возможность, делала мое существование не слишком безоблачным.