Знак кота

В моём роду оказалась одна такая искательница, и она восстала против правительницы собственного Дома, обрекая Дом на погибель. Я потеряла свой клан и своё имя. Ещё никому во всей Вапале не удавалось прежде до основания разрушить столь древний и могущественный Дом.

На плече Равинги до сих пор остался кривой шрам, который она скрывает под платком. Я у нес в долгу, и не только за эту метку.

Прежде всего она помогла мне вновь обрести почву под ногами. Объявив перед советом, что я — её избранная ученица, она спасла меня из-под обломков моего Дома; мне, правда, пришлось лишиться и благородного титула, но это меня нисколько не расстроило.

Ученье было строгим, я узнавала о таких вещах, в которые ни за что бы не поверила ещё за год до этого. Я обнаружила, что интриги завязываются не только в Домах — тайные вещи вершатся везде, не только в Вапале, во всех королевствах. И было очень важно не полагаться на лежащее снаружи, но знать то, что таится в глубине.

И казалось, сейчас мне предстоял ещё один урок. Равинга упёрлась локтями в стол, обхватив подбородок ладонями, всё её внимание теперь было приковано к человеку и коту.

— Ты помнишь, — неожиданно начала она, — ту торговку солью из Аженгира? Я ещё сказала тебе — запомни её хорошенько?

Я сразу вспомнила женщину, о которой она говорила. Твёрдую, как мешок с солью, с сухой, обветренной кожей; глаза, скрытые за складками капюшона, защищающими от тонкой, обжигающей пыли её страны. Она вошла в лавку Равинги с уверенностью человека, которого здесь ждут, хотя раньше я её никогда не видела.

Оказавшись внутри, она первым делом подперла дверь своим тяжёлым дорожным посохом, чтобы не впускать никого, кто мог бы идти следом.

Затем сняла с плеч мешок и, хрипло закашлявшись, поставила его наземь.

А затем заговорила так, словно они с Равингой расстались всего час назад.

— Вот и я. С ожиданием покончено, — и она махнула рукой, словно начертав перед собой какой-то знак. Затем дёрнула верёвку, связывавшую рюкзак. Заскорузлый кожаный клапан, блестящий от соли, откинулся.

Моя рука скользнула к ножу, и лишь мгновение спустя я сообразила, что это уже не нужно. Тварь, скрючившаяся в мешке, давным-давно была мертва и окоченела.

Половины туши как ни бывало, торчали ошмётки костей, но застывшая в оскале голова уцелела. Я много раз видела убитых пустынных крыс, и даже несколько раз сама сражалась с ними, и капли их тёмной, смердящей крови въедались в мою кожу. Но это чудище в несколько раз превосходило тех крыс, что я видела.

Череп крысы был неправильной формы, а лоб таким высоким, словно за ним скрывался мозг размером с человеческий.

— Вижу, — Равинга не сдвинулась с места. — Откуда пришла эта тварь?

— Они напали на наш караван на самой границе Равнин. И четыре таких, как эта, до последней гнали своих товарищей в бой. Со времён Огненного Рассвета не встречали ни изменённых людей, ни изменённых зверей, хотя раньше, говорят, такое случалось. Дуют ветры, проходят бури, пропадают караваны, умирают люди. Ради чего же ещё нам издавна поручено сторожить пустыню, как не из-за этих тварей?

Равинга покачала головой, развела руками.

— Что я знаю, Бисса?

Женщина оскалила в улыбке кривые зубы.

— Спроси лучше, чего ты не знаешь, Голос. По-моему, у нас мало времени. Я слышала, что Император болеет.

Равинга кивнула.

— Когда в последний раз устраивали Надзор за выбором? Может быть, попросить этого?

— Мы не можем влиять на избрание.

— Они сами говорят, что Император должен обладать пухом всех пяти стран, если мы хотим выстоять несломленными. У людей тоже есть права…

Равинга прищурилась и холодно ответила:

— С меня не могут требовать ответа. Я всего лишь наблюдатель.

— Посмотрим, сможешь ли ты стать чем-то большим, когда придёт час, — отозвалась женщина и принялась завязывать мешок.

— Пока нам не к кому обратиться, — снова заговорила Равинга. — Да, я наблюдатель. И может быть, когда придёт время, смогу быть чем-то большим.

Но женщина, даже не взглянув на кукольницу, вскинула свою ношу на плечо и быстро вышла. Насколько я знаю, больше она не возвращалась. И Равинга с тех пор ни разу о ней не вспоминала.

— А что она уговаривала тебя сделать? — отважилась спросить я.

Равинга пожала плечами.

— Может быть, она и сама того не знает. Стальной нож или копьё не совладают с призраками и тенями. Однако время прошло, и вот Хабан-дзи умер, а мы должны ждать следующего. И он грядёт, да-да, он грядёт! Многое переменится.

Она подхватила кусок пурпурного шёлка, рывком разодрала его пополам и завернула в одну половинку человека, в другую — песчаного кота. Мне не понадобилось слов, чтобы понять — я могу идти.

Глава пятнадцатая