Знак небес

— Я благодарен тебе, князь Константин Владимирович, за то, что ты назвал меня из вежливости будущим эмиром. Уже из-за одного этого нам стоит опрокинуть кубки, тем более что ты прав: справедливейший и впрямь не запрещает употреблять хмельной сок пчел. Прошу об одном — не называй меня так впредь. У нас в Булгарии с наследниками престолов иной раз случаются очень странные вещи, а судьба не строптивый конь, чтобы ее хлестали плетью.

«Ох, уж это мне цветистое восточное пустословие», — вздохнул Константин, но вслух ответил, как и подобает учтивому человеку:

— Желание хозяина — закон для гостя, тем более что ты прав — нынче скакун времен столь норовист, что надо быть вдвойне осторожным, дабы не вылететь из седла.

— Благодарю тебя, князь, за мудрые слова. Теперь я убедился, что ты столь же умен, сколь и бесстрашен, — тонко намекнул бек на смелый приход Константина в гости.

— Я полагаю, что двум разумным людям нечего делить, но даже если найдется что-то, то они сумеют сделать это, спрятав мечи вражды в ножны дружбы, — заметил Константин. — К тому же очень тяжело понять человека, когда он приходит к тебе. Гораздо легче это сделать, если ты сам пришел к нему в гости.

— Тогда завтра жди меня в своем шатре, — весело засмеялся бек.

— Я буду рад этому, — просто ответил князь.

— Ты слишком мудр и силен, — продолжая улыбаться, сказал Абдулла. — Я бы не хотел тебя иметь врагом и очень хотел бы видеть другом.

— Истинность друзей проверяется их делами. Мы с тобой видимся впервые, но ты тоже нравишься мне. К тому же мы соседи, а соседям надлежит жить дружно, — осторожно вел свою речь Константин. — Одинокое дерево и слабый ветер может вывернуть с корнем, лес же устоит и перед бурей.

— Не знаю, правильно ли ты поймешь меня, — замялся Абдулла. — Я хотел предложить хороший и очень выгодный для тебя мир. Ты же слышал, о чем говорили сегодня наши люди?

Константин легонько кивнул.

— Все будет так, как сказали твои, — заявил бек.

— Эмир не будет в обиде? — осведомился Константин.

— Ильгам ибн Салим — очень мудрый правитель. Он уже жалеет, что позволил своему сыну Мультеку учинить набег на город русичей. Я не хочу, чтобы ты решил, будто эмир — трус. Это будет неправдой. Он хочет мира, потому что с тревогой смотрит на полуденные страны. Мой брат не понимает, что теперь не время для вражды между соседями. Однако беда в том, что отец до недавних пор чаще прислушивался к брату и его людям, а те считают, что раз на Руси иная вера, то нам негоже жить с вами в мире.

— Разве он не знает, как всевышний сказал своему пророку: «…Тебе дано предупреждать, а не вершить над ними суд»?[81]

— Ты знаешь слова священной книги?! — удивился Абдулла и радостно заулыбался. — Я же говорил отцу, что с тобой можно договориться.

— А он?..

— Он ответил, что доказать свою правоту можно только на деле. «Езжай и попытайся заключить мир с русичами, если ты считаешь, что он так уж необходим для Булгарии», — вот его подлинные слова. Мультек же в это время улыбался, оттого что был уверен в моей неудаче. Я знаю, он говорил своим людям: «Если мой брат предложит русским мало, то они обидятся и убьют его, если много — их глаза загорятся от алчности и они решат, что надо пойти воевать, чтобы взять все. А нужную грань между малым и большим Абдулла не найдет».

— Получается, какова бы ни была моя выгода от заключенного с тобой мира, для тебя она все равно будет двойной, — сделал вывод Константин.

— Только не поднимай своей цены, иначе плодами этого мира сызнова воспользуется Мультек.

— Я не гость на торжище. Поднимать не стану. А за то, что ты согласишься с моими условиями, завтра выдвини свои: прочный мир на сорок лет и военная помощь друг другу, если на чью-либо землю придет враг, — посоветовал князь.

— И ты?! — блеснули глаза бека.

— И я соглашусь с ними. Мне кажется, что Ильгам ибн Салим после этого уверится в правоте Абдуллы-бека и останется доволен своим старшим сыном.

Мимолетная радость после последней фразы Константина тут же сменилась у Абдуллы неожиданной печалью.

— Старший, — горько усмехнулся он. — Абдулла-бек и впрямь старше Мультек-бека, но он — сын третьей жены эмира. К тому же его мать из рода сувар, а женщина, родившая Мультека, — старшая и любимая жена эмира, причем из барсилов, ну, то есть, говоря по-вашему, из серебряных булгар.

— А это имеет большое значение? — осторожно осведомился Константин.

Так далеко его познания в истории Булгарии не заходили.

— Это царский род. Все правители всегда выходят только из этого рода. Теперь понимаешь?

— С трудом.

— Получается, что я к этому роду принадлежу лишь по отцу, а Мультек — еще и по матери, — терпеливо пояснил Абдулла. — К тому же разница у нас с ним даже не в годах, а в месяцах. Я родился в последний месяц года Дракона, а он — во второй месяц года Змеи[82].