Знак небес

– Но для пушек все равно лучше применять порох, – заметил Минька.

– Ты же сказал, что и без нагара, и мощнее намного? – удивился Константин. – Тогда в чем дело?

– Слишком быстро воспламеняется, а вспыхивает неравномерно. Всегда есть опасность, что он просто разорвет орудийный ствол. А вот мины – дело другое. Там он как раз и должен все разорвать.

– Ну а какой принцип-то у этих мин? – отважился наконец обратиться с вопросом Славка, которого снедало любопытство. – Я больше не буду, – добавил он жалобно. – Мир, а?

Минька посопел слегка, выдерживая паузу для приличия, но затем улыбнулся.

– Ладно, мир. А принцип самый простой. При отливке болванки делается углубление на дне. Потом я изготовил в стекольной мастерской под размер выемки точно такую же маленькую посудинку граммов на двадцать-тридцать, не больше. Туда доверху налил нитроглицерин, после чего запаял верхушку, пока стекло горячее, ну и воском для надежности хорошо залепил. Потом ее закладываешь в это углубление на дне железной болванки, но только в самый последний момент. Все остальное – это пироксилин. Для самой мины отливаешь или просто вырезаешь из дерева колышек, чтобы идеально входил в верхнюю дырку и чуток вылезал из нее. Сантиметра на три вполне хватит. Вкапываешь саму мину в землю. На всякий случай делаешь две-три прокладки между штырем и стеклянной посудиной, чтобы заряд раньше времени не сдетонировал. Человек идет, наступает ступней на колышек, тот раскалывает стекло. От удара нитроглицерин взрывается, а уже от его взрыва, в свою очередь, детонирует пироксилин. Дальше-то рассказывать? – спокойно осведомился он у Славки.

– А чего дальше? – удивился тот.

– Значит, и этого не знаешь, – вздохнул Минька. – Тогда специально для тебя, – и продолжил: – В результате взрыва железную болванку разрывает в клочья, и, разлетаясь, осколки причиняют множественные рваные раны, которые трудно залечиваются, а попадая в отдельные, наиболее важные жизненные органы человека или животного, приводят к смертельному исходу. В результате многочисленных…

– Спасибо, Миня, дальше я как-нибудь сам, – поспешил перебить его Славка, поняв, что тот над ним попросту издевается.

– А разберешься самостоятельно-то? – с подозрением уставился на него изобретатель.

– Приложу все усилия, Михаил Эдисоныч, – кротко заверил Миньку Славка и поинтересовался: – Ты лучше скажи, много ли таких мин заготовлено?

– Если полностью, чтобы осталось только в землю вкопать, то только одна, – вздохнув, честно ответил изобретатель. – Даже сам еще не бабахал, все вас ждал. Успел лишь нитроглицерин отдельно опробовать. Болванок еще девять штук готово. Стеклянных посудин тоже столько же, но пустых. С пироксилином плохо – самое большее, на две хватит. Кислота кончилась. Надо было нитроглицерина поменьше делать, – посетовал он. – А я, дурак, дорвался.

Славка, против обыкновения, сидел молча, даже не пытаясь как-то съязвить насчет столь малого количества готовых мин. Более того, поразмышляв о чем-то с минуту, он очень серьезным тоном обратился к изобретателю:

– Миша, если ты гикнешься в результате нелепой случайности, то имей в виду, что у нас с Костей Кулибиных больше нет, и это будет такая потеря, что лучше мне конную тысячу потерять или две-три, чем тебя одного. Этих-то я и новых наберу да обучу. Ну, будут чуть похуже, чем ветераны, и все. А если ты взорвешься, то такого спеца мы уже никогда не найдем. Поэтому дай нам с князем слово, что последней стадией приготовления нитроглицерина ты никогда больше сам заниматься не станешь.

– Чтобы кто-то вместо меня погиб?! – возмутился Минька. – Тот же Иванов, к примеру?!

– Только так, – подключился к просьбе своего воеводы Константин. – Именно вместо тебя. И без скандалов, пожалуйста. Ты просто подсчитай. Другой взорвался – ты остался жить. Сколько потеряно? Одна единица. Да, жаль, да, это тоже человек, но один. Взорвался ты – и мы столько всего недополучим, что в результате потеряем на несколько тысяч жизней больше. Это как минимум. В максимуме тут и вовсе десятками тысяч пахнет. Что дороже – одна жизнь или эти десятки тысяч, которые останутся на этом свете при том обязательном условии, что на нем останешься ты, а? Что же касаемо твоего Сергея Вячеславовича, то и его жизнь слишком ценна, раз он у тебя такой талантище. Так что пусть это будет действительно хорошо обученная, но простая рабочая единица.

– Чтобы отряд не заметил потери бойца, – добавил Славка.

– Ну, я и не знаю, что тут сказать, – протянул Минька задумчиво. – Но все равно, по-моему, это нечестно, если вы поставите другого. Он же смертником будет, он же…

– Во-первых, если он все станет делать правильно, то выживет. Это раз, – перебил его Константин. – Кроме того, ты сам разработаешь дополнительные меры, обеспечивающие его безопасность, – это два. В-третьих, десять тысяч жизней – не кот начхал. А в-четвертых, оно же в-пятых, в-шестых и так далее, в том числе и в-последних, ты – наш друг, и мы очень не хотели бы присутствовать на твоих торжественных похоронах.