Знак Саламандры

И ведь всегда остаётся вариант, что аллергия проявилась на что-то ещё, мало ли магии в Министерстве по делам сверхъестественного. Есть и артефакты, и зелья, и…

Я.

Но если б я использовала магию, я бы об этом знала, правда?

Кошусь на дремлющего дракона. Тот, чуя внимание, поднимает морду и приоткрывает один глаз, потом зевает, облизывается и сворачивается поудобнее. И реагировал он в тот момент всё-таки на кофе, а не на меня… С другой стороны, должен ли вообще дракон-фамилиар реагировать на хозяина?

С ума сойти можно.

Чтоб поберечь этот самый ум, вырубаю рабочие телефоны и звук на мобильном, запираю дверь изнутри и маниакально вгрызаюсь в работу. Время от времени внутри что-то вздрагивает и болезненно замирает, и хочется не то разреветься, не то срочно набрать номер Сашкиного брата, вдруг что-то изменилось. Он, конечно, и сам пообещал позвонить, если будут новости, но мало ли…

Пару раз за дверью кто-то скребётся, в смысле, стучится, но шеф у себя, а больше мы никого не ждём. О том, что Сашку увезли на скорой, наверняка уже знают все, но у меня нет никакого желания обсуждать этот факт и вообще с кем-то разговаривать. Сорвусь, психану, наору на кого-нибудь – носи им потом цветы на могилку.

Вот-вот, уже психую.

С большой кружкой успокоительного чая просиживаю до семи часов. Шеф перед уходом делает безуспешную попытку выгнать меня домой и даже обещает подвезти, хотя ему совсем в другую сторону, но в конце концов покидает кабинет, ворча что-то про бестолковую молодёжь. Для верности выжидаю ещё полчасика, слышу, как по коридору проходит охранник, выключающий на этаже свет. Ещё пять минут подожду, нет, лучше десять, а может, даже…

Не помогает этот чай, ну вот ни капельки!

Стоит мне высунуть нос из кабинета, как над кофейным автоматом разливается знакомое свечение.

– Это не я! – быстро тараторит Настасья, не дожидаясь вопросов. – Не я, честное слово! Нет, ну я же знаю, что ему ничего такого нельзя, я же всё понимаю, и как ты вообще могла подумать, мы же подруги, вот не ожидала такого…

– А ну, тихо! – рявкаю шёпотом и оглядываюсь. Конечно, если Настасья выбралась наружу, значит, на этаже никого больше не осталось, и всё-таки.

Она умолкает, обиженно надувает губки и складывает руки на груди, пока я лихорадочно пытаюсь сформулировать вопрос – причём так, чтоб мне на него ответили, а не облили кипятком, барышня-то у нас горячая. Вздыхаю, усаживаюсь на подоконник. Некоторое время смотрю перед собой.

– Врач сказал, – говорю, и голос звучит совсем тихо и хрипло, – что ему очень повезло. В том смысле, что лекарства были при нём и нашёлся человек, который умеет делать уколы. Я упомянула про привороты и всё такое, а он ответил, что там, наверное, лошадиная доза была и «вот ведь сила чувств у кого-то!».

Настасья медлит, потом усаживается рядом, и сквозь её подол просвечивает подоконник.

– Это правда не я, – говорит она жалобно. Я киваю – сама не верю в её злонамеренность, хотя, конечно, прецеденты-то были, вкупе с чистосердечным признанием. Наверное, я доверчивая дура, но хочется успокаивать себя фразочками про магическое чутьё.

– Он ведь после обеда брал кофе в этом автомате, так? – дожидаюсь осторожного кивка, задумчиво щёлкаю пальцами. – Тут три шага до кабинета. Кто и как?

Дух пожимает плечами, пуская по сарафану переливчатые разводы. Я зажмуриваюсь, пытаясь сосредоточиться. Ну да, если она сидит внутри автомата, то мало что видит – но слышать точно должна была больше, чем я сама.

– Как думаешь, Алёна могла?..

Настасья молчит. Я почти уже решаюсь открыть глаза, когда она неуверенно произносит:

– Ну… Она тоже брала чёрный.

Ага, уже что-то. Кошусь на барышню, та разглаживает складочки на колене с самым сосредоточенным выражением на лице.

– А давай-ка по порядку, ладно?

Порядок выходит следующим: сперва с обеда вернулся Морозов. Зашёл в кабинет, о чём-то переговорил со своим шефом – Настасье показалось, что на повышенных тонах. Потом вышел за кофе, и почти сразу на этаж поднялась Алёна.

– Она, кажется, не в духе была. Сказала что-то такое, мол, не работает план, всем наплевать, а Соколов вообще явился в пиццерию и нахамил. А он ей – мол, погоди, всё получится, мы только начали. – Она прикусывает губу. – Потом… Потом она взяла кофе, но не уходила, тут недалеко стояла, а потом пришёл Сашка…

Сашка тоже пришёл сердитый и недовольный. Настасья следила за ним, пока автомат готовил кофе, и всё это время он смотрел куда угодно, только не на Алёну. А когда второй стаканчик наполнился…

– … тут Морозов к нему подошёл и сказал так, знаешь, с издёвочкой, мол, что ж ты, Соколов, приличным девушкам хамишь? А он в ответ – приличным как раз не хамлю, только приличные сплетни не распускают и на всех встречных мужиков не вешаются. А тут эта тоже подошла и говорит… – Она смущённо умолкает и искоса глядит на меня. – Я не буду пересказывать, ладно? А Морозов ей поддакнул, а Сашка так к нему подошёл, за воротник сгрёб…

– Погоди, – перебиваю я. – Как за воротник, если у него кофе в руках?

Настасья хмурит брови:

– Ну… Кофе он, наверное, поставил куда-то… Да вот хотя бы сюда.