ЗНАК ВОПРОСА 1994 № 03

Такой взгляд на пульсирующую землю заставляет пересмотреть концепции безопасности многих сооружений и прежде всего — построенных АЭС. Согласно концепции Яницкого и его коллег, ни одна из ныне существующих атомных станций не стоит в надежном месте. Обычно ведь их строили поближе к воде, чтобы не тянуть издалека трубопроводы для охлаждения работающих реакторов. А любому грамотному геологу известно, что реки, озера и прочие водоемы обычно проходят по границам геологических разъемов, а значит, по территории с точки зрения сейсмики не очень надежной…

Между тем, как известно, сторонники ядерной энергетики не только не собираются закрывать действующие станции, но и настаивают на строительстве новых. «Без энергии экономика погибнет!» — вот их основной довод.

Однако вряд ли те 12–16 % энергии, что дают АЭС сегодня, могут спасти энергетику, скажем, России. Эти проценты куда проще сэкономить, чем гробить миллиарды и миллиарды на создание новых Чернобылей. И уж конечно, не стоит спускать в недра «ядерные бомбы» замедленного действия.

Ведь ученые все-таки докопались, откуда берется гелий в недрах Земли. Независимо друг от друга российские и американские исследователи установили, что источником гелия под землей могут быть трансурановые элементы. Только располагаются они не вблизи поверхности, как полагали вначале, а куда глубже, в районе внешнего ядра нашей планеты. Сообщение же с поверхностью идет по каналам, глубина которых достигает 300 км.

Таким образом, «гелиевое дыхание» показывает, в каких именно местах кора планеты наиболее уязвима, подвижна и где не стоит тревожить ее дополнительными скважинами. Правда, говорят, наши скважины Земле — что слону дробинка, особого вреда принести не могут. Но ведь у того же слона есть и места особо чувствительные; этим обстоятельством пользуются дрессировщики и погонщики, покалывающие громадных животных специальными жезлами. Но и здесь нужна мера. Если слон рассвирепеет…

ОТ БЕЗУМИЯ ДО ГЕНИАЛЬНОСТИ…

«…Безумие и талант в близком родстве. Лишь тонкая преграда между ними», — писал 300 лет назад английский поэт Джон Драйден. О том же, в сущности, говорил в IV веке до н. э. Аристотель. «Почему все, кто добился выдающихся результатов в поэзии, философии или искусствах, так подвержены меланхолии?» — вопрошал он.

Ни во времена Аристотеля, ни во времена Драйдена ответа на этот вопрос не нашли. Не появился он и на рубеже XIX и XX веков, когда несколько талантливых психиатров опубликовали работы на тему «Гений и безумие».

В этих работах преобладало лишь добросовестное изложение фактов, из которых, впрочем, следовал важный вывод: безумие наряду с талантом проявляется чаще всего в двух известных врачам формах — либо в форме периодической, тяжелой депрессии, либо в форме маниакально-депрессивного психоза, при котором депрессия сменяется эйфорией.

Эти наблюдения и систематизированы в книге Кейн Редсон Джениссон — профессора психиатрии из города Балтимора (штат Мериленд). Книга называется «Опаленные огнем: маниакально-депрессивный психоз и художественный темперамент». В ней мы находим список тех, на чью судьбу оказала влияние, иногда роковое, депрессия. Здесь английский поэт Байрон и его соотечественница писательница Вирджиния Вульф, американские поэты Роберт Луэл и Теодор Редке, писатель Герман Мелвилл, немецкий композитор Роберт Шуман… Русский читатель мог бы дополнить этот список именами Николая Гоголя, Андрея Соболя и наконец Льва Толстого, который в «Записках сумасшедшего», несомненно автобиографических и более глубоких, чем одноименная повесть Гоголя, описал свою «арзамасскую тоску», не раз на него накатывавшую.

Ответ на вопрос Аристотеля, почему все великие подвержены меланхолии, стал вырисовываться лишь в последние годы, когда ученые после долгих споров вокруг понятий «творчество» и «безумие» приступили к изучению самой проблемы. Начать им пришлось со статистики. И такой подход оказался многообещающим. Исследователи нашли, что среди известных артистов глухая депрессия и депрессия, сменяющаяся эйфорией, — довольно частые явления. Они встречаются в 20 раз чаще, чем среди обычного населения.

Как и ожидалось, психические отклонения оказались более свойственны натурам художественным. Депрессией или меланхолией страдает 60 % поэтов, 40 % писателей и только 3 % физиков. (Тоже, кстати, можно сказать и об алкоголизме.) Маниакально-депрессивный психоз был обнаружен у 17 % актеров и 13 % поэтов, а среди физиков не насчитали и одного процента. Кажется, история знает только одного физика, сломленного депрессией, — это Пауль Эренфест.

Психиатры убеждены, что существует прямая связь между психическим непостоянством и творчеством. Каким-то образом все эти колебания между вознесением к небесам, когда творцу кажется, что его рукой водит сам Господь и к безднам безысходности, когда не мил белый свет, поддерживают и оттачивают творческую мысль. Может быть, депрессия — это жертва, которую творец должен платить за вдохновение? Для того чтобы подняться в рай, приходится стартовать из ада…