ЗНАК ВОПРОСА 1994 № 03

О сем было доложено Государю. Государь же, находя неприличным, чтобы «столь много странствовавший монах Авель» (хитрил, видно, Государь! Судя по всему, он хотел ограничить контакты Авеля! — Ю.Р.) впредь продолжал скитаться по России, не имел бы постоянного проживания в монастыре, высочайше повелеть изволил: «Объявить Авелю, чтоб избрал монастырь, и если настоятель согласится, то и водворился бы в нем», предложив от себя в качестве такового Пешношский (в Дмитровском уезде) монастырь. (Надо сказать, что выделение или рекомендация для проживания Авеля в Пешношском монастыре не вяжется с «высоким стилем изложенной» заботой о престиже много странствовавшего монаха Авеля, ибо Пешноша — заштатный монастырь, не чета, скажем, Троице-Сергиевой или Александро-Невской лавре!» — Ю.Р.). Преосвященному поручено было также внушить Авелю, что монаху неприлично проживать в частных домах.

Известно, что 6 апреля монах Авель явился к преподобному Августину, чтобы получить благословение и предписание в Пешношский монастырь, но… с того времени не являлся и из Москвы скрылся.

В консистории имеются также показания священника Николоявленской церкви Михаила Лаврентьева о том, что в сентябре 1818 года он повстречал близ своего дома монаха Авеля и коротко с ним беседовал. В беседе выяснилось, что Авель был все это время в Орле. Прощаясь, Авель обещал прийти в Николоявленскую церковь ко всенощной, но, однако же, там не появился. И в сентябре решено было определить Авеля в Высотский монастырь, о чем есть документы.

21 июня 1826 года архимандрит Высотского монастыря Амвросий доносит митрополиту Филарету, что монах Авель, забравши все свои пожитки, 3 июня самовольно из монастыря отлучился неизвестно куда и с той поры не является.

30 июля Амвросий доносит дополнительно, что монах Авель находится в Тульской губернии, близ Соломенных заводов, в деревне Акулово (то есть на родине своей: — Р.Ю.), в подтверждение чего прилагает копии двух писем Авеля. Приведем здесь одно из писем:

«Духовному моему отцу Доримедонту всякое здравие и спасение и прошу ваших святых молитв. Я, отец Авель, писал своему господину Нарышкину, Дмитрию Львовичу, как меня Высотский архимандрит ложным указом хотел послать в Петербург к новому государю. Нарышкин же доложил о том его величеству Николаю Павловичу и сказал ему всю историю отца Авеля, как его сажали в тюрьму черные попы и был он от них в трех крепостях и в шести тюрьмах содержался всего времени двадцать один год; Государь же, его величество, приказал отцу Авелю отделиться от черных попов и жить ему в мирских селениях, где он пожелает. Нарышкин же отобрал царския сии слова, и отписал отцу Авелю, и предложил еще подать просьбу в Синод, и взыскать отцу Авелю штраф с Высотского начальника тысячу рублей за ложное злословие, яко бы отца Авеля приказано в Петербург прислать и проч.

В чем и остаюсь всенижайший монах Авель.

1826 года, июля 20 дня».

В том же году 27 августа на имя митрополита Филарета последовал указ Святейшего Синода с объяснением, что синодальный обер-прокурор князь Петр Сергеевич Мещерский, согласно отношению его митрополита, докладывал государю Николаю Павловичу об оставлении монахом Авелем определенного ему в Серпуховском Высотском монастыре пребывания и об оказавшихся двух письмах, из коих видно, что он, монах, находится в 30 верстах от Серпухова в Тульской губернии, и Государь по прочтении бумаг повелел, чтобы монах Авель был заточен для смирения в Суздальский Спасо-Ефимьевский монастырь. Посему Святейший Синод для скорейшего и удобнейшего отыскания монаха Авеля, тульской епархии, в деревне Акуловой, предоставил синодальному обер-прокурору сделать сношение со светским начальством, которому и отправить Авеля во владимирскую консисторию для помещения в Спасо-Ефимьевский монастырь. Тем и закончились скитания отца Авеля».

Сообщил Н. П. Розанов.

Очень серьезно занимался изучением жизни Авеля журналист Сербов, один из редакторов спиритического журнала «Ребус». Он немало времени потратил на поиск, обработку и осмысление материалов, относящихся к моему герою.

Совокупный же анализ близкорасположенных во времени событий, поступков Авеля и реакции светских и церковных властей навел Сербова на весьма интересную мысль. Он обращает внимание на четкую (по его мнению!) несоизмеримость проступков Авеля, то есть его прегрешений, и воспоследовавшей за этим кары.

Так, например, всегда смиренный, вытерпевший даже три пощечины, несомненно свободолюбивый и независимый Авель 3 июня 1826 года внезапно, словно бы беспричинно, уходит из Высотского монастыря, где провел ни много ни мало восемь лет под строгим присмотром монастырских властей, в условиях перлюстрации и копирования писем, неукоснительной записи его высказываний. Терпел восемь лет… И вдруг, ни с того ни с сего убежал в родную деревню, о которой не вспоминал «издетства»?!