ЗНАК ВОПРОСА 1995 № 01

Чтобы ответ на этот вопрос стал более очевиден, расскажем об одном интересном факте. Речь пойдет о части сложнейшего ритуала инициации в одном из самых знаменитых китайских тайных обществ Триада или «Обществе Неба и Земли», которое долгое время являлось центром распространения ушу на юге Китая.

Ритуал посвящения сводился практически к тому, что вступающий должен пережить собственную смерть, осознать себя воистину мертвым, ушедшим из этого «предметно-сущностного» мира. Но его душа должна пережить все то, что уже когда-то первопредки этого общества сами пережили. Вдумаемся осознать себя мертвым, но при этом действующим… Обрести внетелесный опыт, представленный лишь духовной сущностью человека, воспринимаемый не органами чувств, даже не сознанием, но тонкой сущностью человека. Полный ритуал посвящения, естественно, хранится в тайне и до сих пор передается в форме устных наставлений, но тем не менее общий его вид сводится приблизительно к следующему.

Неофит начинает свое мистическое путешествие по знаменитым местам Китая, начиная с запада — с мест, где встает рассвет и где иллюзии ночи смешиваются с реалиями света, а призрачное соприкасается с материальным. Он находится на пороге чуда, в преддверии рассвета — символического преддверия самого мира, в неком пред состоянии, подобно даосскому «еще не родившемуся младенцу». Человек дан как собственное предчувствие самого себя. Он рожден, но при этом еще не появился на свет, задуман, но не реализован. Он как бы отсутствует в этом мире и соприкасается с миром духовных сущностей, дан не «вовне», а «внутри».

Когда неофит входит в такое состояние, специальный наставник начинает задавать ему вопросы, касающиеся мифологической истории Китая, например спрашивает его о житиях восьми даосских бессмертных, истории самой Триады, о житиях всего широкого пантеона китайских «боевых» героев. Испытуемый должен не просто ответить — он должен пережить состояние своих героев, прочувствовать самого себя, как их. Таким образом, он «пронзает» собой всю китайскую культуру, суть которой в данном случае — миф. Но этот миф не пересказываем, а исключительно переживаем. Ответы на вопросы, уже известные неофиту, он выучил в период двухнедельной предварительной подготовки у особых учителей — «ответственных за посвящение в ритуалы». Поэтому суть такого экзамена заключается не в том, чтобы проверить знания испытуемого, но в том, чтобы понять, способен ли он на сверхчувственное, внетелесное понимание мира, способен ли он вместить Вечность в себя. А это и требуется от любого человека, решившего войти в ворота китайской мистической традиции.

Итак, от ученика требуется, чтобы он осознал себя вместилищем всей судьбы школы, всех ее героев и учителей. Не важно, правдива или легендарна эта история, важно, что весь этот мифологический декор помогает человеку войти в необходимое состояние, ощутить себя телесно и духовно сопричастным «истинной» традиции ушу.

Становится ясным и другое — почему сами носители ушу называли то состояние, которое достигали в результате тренировок во «внутреннем искусстве», Великим чувствованием, Великим просветлением, Великим озарением. Действительно, такое состояние принципиально отличается от обычных ощущений человека. На краткий миг он ощущает то же, что и просветленный или «истинный человек». И хотя этот момент мимолетен и непостоянен, и хотя он исчезает, как только завершается ритуал, тем не менее он дается человеку как аванс, как точка устремлений.

Итак, мы приблизились к середине, к центральной оси не только боевых искусств Китая, но и вообще всякого мистического Искусства. Прежде всего для людей существует такой момент жизни (он может быть и очень скоротечным, сводимым лишь к всполоху сознания), когда реальными становятся те образы, которые возникают лишь в духовной жизни. И другое — в мистическом переживании этой реальности, возникшей, а потом устойчиво сохраняющейся в сознании, и заключается истинное состояние последователя ушу.

Пока ограничимся этим обобщением и пойдем дальше. Нам сейчас предстоит увидеть, как возникает это ощущение у участников другого типа боевого ритуала, ставшего важнейшей частью ушу, — массовых народных праздников.