Знак Вопроса 1998 № 01

И дело не только в том, что волосяной покров, свойственный только млекопитающим, служит отличительным признаком класса. Сравнивая строение волос у того или иного вида млекопитающих, можно выяснить, как он меняется в зависимости от вида животных, мест их обитания. Разобравшись, скажем, в механизме сезонных линек, нам удастся, быть может, не только предотвращать «линьки» на головах мужчин, но и найти куда более подходящие материалы для париков, накладок и трансплантантов. Или — что еще более важно — найти наилучшие синтетические материалы для искусственных шуб и дубленок, сохраняя таким образом катастрофически уменьшающееся поголовье ценных животных.

Именно этим и занимается в Институте эволюционной морфологии и экологии животных лаборатория, которой руководит академик Соколов. Порывшись в ящиках стола, Владимир Евгеньевич протянул мне пачку фотографий:

— Для начала полюбуйтесь вот на это…

На снимках было изображено что-то похожее на виды каких-то инопланетных пейзажей с горами, пропастями, кольцевыми кратерами, поверхностями, напоминающими пчелиные соты…

— Удивляетесь? — улыбнулся Владимир Евгеньевич. — А ведь на всех фотографиях изображены самые обыкновенные волосы. Так они выглядят под электронным микроскопом.

Рассматривают же их столь пристально ученые вот зачем.

Согласитесь, мех морского котика, щетина дикого кабана, иглы ежа — все это волосы животных, ведущих различный образ жизни, а значит, и строение их волосяного покрова должно быть различно. Один и тот же объект в разных условиях — это уже само по себе интересно для науки. Кроме того, не будем забывать, что одна из основных функций волосяного покрова — теплозащита. Каким же образом волосы удерживают тепло? Ведь теплопроводность рогового вещества, из которого состоят волосы, относительно велика… И еще: волосы при малой толщине имеют большую длину и тем не менее выдерживают довольно большие механические нагрузки — модницы нещадно треплют их, сооружая замысловатые прически; кабан, не задумываясь, вламывается в заросли, словно танк; тюлени и котики ползают по жесткому, словно наждачная бумага, слежавшемуся снегу и льду, мочат свою великолепную шубу в морской воде — и ничего, волосы все выдерживают…

ЗОЛОТАЯ ОСТЬ

Чтобы разобраться во всех этих тонкостях, группой академика Соколова и были проведены исследования внутренней архитектоники волос различных существ.

Не думайте, что это была такая уж легкая работа. Уже сама по себе подготовка препаратов к исследованию — довольно сложная технологическая задача. Вот что мне рассказала о тонкостях этого дела старший научный сотрудник института, доктор биологических наук Татьяна Петровна Евгеньева.

Сначала микроскопический кусочек кожи с волосами промывают 12–14 часов в проточной воде. Потом волосы обезжиривают в трех спиртовых ваннах. Затем помещают в ксилол, а после этого заливают парафином.

Парафин обеспечивает необходимую жесткость клеток, чтобы они не сминались при резке волоса под нужным углом специальным резаком — микротомом.

После резки парафин нужно удалить, чтобы он не скрадывал полноту наблюдаемой картины. И потому те же операции повторяют в обратном порядке: ксилол, спирт, вода… После этого препарат сушится, укрепляется на специальной подставке и помещается в вакуумную камеру для окончательного обезвоживания. Уф! Кажется, все…

— Нет, еще не все, — покачала головой Татьяна Петровна. — Нужно еще покрыть поверхность препарата тончайшим слоем золота.

— А это еще зачем?!

— Из золота хорошо выбиваются вторичные электроны, а кроме того молекулы этого химического элемента имеют очень маленькие размеры, позволяют получить более четкую картину. Да вы не волнуйтесь, золота на такую операцию расходуется совсем немного. Вот посмотрите, — она продемонстрировала мне готовый препарат, — его даже не видно невооруженным глазом…

Но меня волновал вовсе не расход золота. Представляете, ученым уже небезразличен размер молекул и атомов.

Хотя, впрочем, чему это я удивляюсь? Ныне ведь биологи и ведут свои исследования на молекулярном уровне. Интересно было взглянуть на то уникальное оборудование, с помощью которого ведутся исследования подобного класса.

СОВРЕМЕННОЕ ВОЛШЕБСТВО

Мы прошли коридором, спустились по ступенькам и оказались в небольшом продолговатом помещении, заставленном аппаратурой. У пульта управления одной из установок работал человек.

— Это наш маг и кудесник Валентин Николаевич Куманин, — представила его Евгеньева. — Он же по совместительству — старший инженер по электронной микроскопии.

Валентин Николаевич взял в руки небольшой округлый предмет, похожий по форме, пожалуй, на полиэтиленовую пробку от аптечного пузырька.

— На эту подставку мы приклеиваем подготовленный образец. Теперь насаживаем подставку на шток, — он манипулировал предметами с ловкостью, которой бы, верно, позавидовал профессиональный фокусник, — помещаем образец в объектную камеру микроскопа. Закрываем камеру и…