Знак Вопроса 1998 № 02

Польша, когда туда попал Беневский, переживала неспокойные времена. В 1764 году польский престол при поддержке России и Пруссии занял фаворит Екатерины II Станислав Понятовский. Столь откровенное вмешательство России в польские дела имело благовидную причину: угнетение польскими властями православного населения украинских и белорусских земель. Были, разумеется, и другие, не столь афишируемые причины. Пока же Россия требовала уравнения в правах православных с католиками. В 1767 году русское правительство добилось такого равноправия. Во всяком случае, на бумаге между двумя государствами было подписано соответствующее соглашение. И хотя в нем оговаривалось, что польская шляхта сохраняет за собой все прежние привилегии, вельможные паны посчитали себя кровно обиженными. Заручившись поддержкой Франции и Турции, они составили в 1768 году оппозиционную России Барскую конфедерацию, которая одним из своих первых декретов отменила соглашение о равноправии православных с католиками. Между Россией и конфедератами началась война.

Непоседливый и склонный к неожиданным поступкам Беневский вступил в армию конфедератов, и ему поручили командование кавалерийским отрядом. Однако долго воевать ему не пришлось. В Татрах, в деревушке Списка Суббота он серьезно заболел. А пока лечился и набирался сил, успел познакомиться с дочерью местного ремесленника (в «Мемуарах» — «благородный джентльмен») Сусанной, влюбиться в нее и даже жениться.

Когда Беневский выздоровел, его снова призвали в армию конфедератов. Чтобы не видеть слез молодой жены, Мауриций, не сказав никому ни слова, тайком бежал в Краков, который был уже окружен русскими войсками графа Петра Панина. Оборонявшие город конфедераты потерпели поражение, и Беневский оказался в русском плену. Но ненадолго. Его отпустили под честное слово, что он никогда больше не будет воевать против России.

Свое честное слово Беневский не сдержал. Едва оказавшись на свободе, он тут же примкнул к одному из отрядов конфедератов, который уходил на Балканы к туркам зализывать раны. Через некоторое время, восстановив силы и пополнив запас оружия, отряд возвратился в Польшу и в первой же стычке с русскими был разгромлен окончательно. Раненый Беневский снова попал в плен. На сей раз русские обошлись с ним строже: вместе с другим пленным конфедератом шведом Адольфом Винбландом отправили под стражей в Киев, а оттуда — в Казань на поселение под надзор полиции.

Но неугомонный Беневский и тут не угомонился. Он впутался в антиправительственный заговор. Заговор был, естественно, раскрыт, и над Беневским нависла серьезная опасность.

Однажды поздно вечером в дом, где он жил, заявился офицер с солдатами.

— Где Беневский? — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, спросил офицер открывшего дверь Мауриция — офицер принял его за слугу.

Сомнений быть не могло: пришли по его душу. Стараясь ничем не выдать себя, Беневский спокойно ответил:

— Он дома, господин офицер. Только что погасил свет и…

Не дослушав «слугу», офицер выхватил у него из рук свечу и метнулся в дом. Солдаты за ним. Беневский же, как был в домашних туфлях и халате, выбежал на улицу и поспешил к Винбланду, который тоже был замешан в заговоре.

Друзья решили немедленно бежать. Они переоделись, изменили, насколько это было возможно, внешность, наняли лошадей и в ту же ночь покинули Казань. Их путь лежал в Петербург. Они собирались сесть там на какое-нибудь судно, идущее за границу. Чтобы не вызвать подозрений и избежать лишних расспросов, Беневский и Винбланд выдавали себя за офицеров, везущих в Петербург секретные документы. Обман удался. На всех ямских станциях беглецам без проволочек меняли лошадей, начальство принимало их как важных государственных людей. Как тут не вспомнить незабвенного Ивана Александровича Хлестакова? А нижегородский губернатор даже дал им рекомендательное письмо к губернатору владимирскому. Благодаря своей находчивости и хладнокровию Беневский и Винбланд в скором времени прибыли в Петербург.

Поскольку «важные государственные бумаги» дальше было везти некуда, то Беневский из офицера превратился в богатого коммерсанта, а Винбланд — в его слугу. Теперь друзья были заняты поисками судна, на котором можно было бы тайком покинуть Россию. Поиски затягивались: постоянно приходилось держать ухо востро. Одно неосторожное слово — и все могло пропасть. Наконец нашелся немец-аптекарь, который за 500 дукатов взялся устроить беглецов на голландское судно.

В назначенную ночь Беневский и Винбланд пробрались в указанное место на берегу Невы, где их должна была поджидать шлюпка с голландского корабля. Однако вместо голландских моряков беглецов встречали там вооруженные солдаты — не иначе как аптекарь оказался предателем. Без лишних слов солдаты схватили «коммерсанта» и его «слугу» и под усиленным конвоем препроводили прямиком в канцелярию начальника петербургской полиции Чичерина. После допроса неудачников-беглецов отвезли в Петропавловскую крепость и бросили в сырую, мрачную камеру.