Знак Вопроса 1998 № 02

Суда долго ждать не пришлось. Вскоре Беневский и Винбланд предстали перед следственной комиссией, которая за участие в заговоре и бегстве из Казани приговорила обоих к ссылке на Камчатку.

Как это ни странно, но приговором Беневский был доволен: появлялась какая-никакая надежда на бегство. Позже в своих «Мемуарах» он писал: «Я не раз тогда думал: «Хорошо, что везут на Камчатку — там море, оттуда легче бежать».

Петропавловскую крепость узники покинули в ноябре 1769 года. Им предстоял долгий и трудный путь через всю Россию. Ехали в санях в сопровождении казаков. Беневский мрачно шутил, называя их почетным эскортом. Надо заметить, что Беневский в самых безысходных положениях не вешал носа и не терял надежды на лучшее.

В пути произошло приятное событие (во всяком случае, для Беневского и Винбланда): к ним присоединили еще троих ссыльных. Ими были Иоасаф Батурин, Ипполит Степанов и Василий Панов — бывшие офицеры, за разные провинности приговоренные к ссылке на Камчатку. Друзья по несчастью быстро сблизились и нашли общий язык — еще не прибыв к месту ссылки, начали обдумывать планы побега. Неимоверно трудный путь — мороз, метели, снежные заносы — становился от этих разговоров легче и даже вроде как короче.

На самом же деле дорога нисколько не сократилась, и только в конце мая ссыльные прибыли в Якутск. Здесь они познакомились с ссыльным фельдшером Гоффманом. Гоффман, который давно готовился к побегу, узнав о планах Беневского и его друзей, пообещал им помощь и содействие. После разговоров с Гоффманом друзья окончательно убедились, что побег возможен. Надо лишь запастись терпением. С этими приятными размышлениями и мечтами ссыльные тронулись в дальнейший путь.

Но в пути наших друзей ожидал довольно неприятный сюрприз. Через несколько дней после отъезда из Якутска их караван догнал губернаторский курьер. Он вез секретное письмо коменданту Охотска, городишка, в который направлялись ссыльные. Беневскому чисто случайно удалось подслушать разговор между курьером и начальником конвоя. Новость была пренеприятнейшая. Оказалось, что сразу после отъезда ссыльных из Якутска умер старик Гоффман, а полиции стало известно, что готовится какой-то побег. Вот насчет этого побега и везет он, то бишь курьер, письмо губернатора охотскому начальству. Беневский сразу смекнул, о каком побеге пронюхала якутская полиция. Надо было что-то предпринимать.

Выход вскоре нашелся. Однажды вечером полил сильный дождь. Конвою ничего не оставалось, как сделать привал, укрывшись от дождя в какой-то хибаре. Ссыльные, которые имели деньги и могли покупать продовольствие, в том числе и водку, предложили продрогшим конвоирам и курьеру выпить. Казаки, с которыми у общительного Беневского успели сложиться почти что приятельские отношения, не заставили себя долго упрашивать. Курьер тоже недолго отказывался. Ссыльные не скупились на угощение. Вскоре конвоиры, а с ними и курьер, спали мертвецким сном. Беневский достал из сумки курьера письмо. Из него явствовало, что перед смертью Гоффман проболтался о намечающемся побеге своему помощнику, упомянув при этом имена пятерых ссыльных, а помощник, надеясь на вознаграждение, поспешил с этими сведениями в полицию. Далее в письме якутский губернатор предписывал коменданту Охотска ссыльных на Камчатку не отправлять, а заключить их в Охотский острог и содержать там в строгости до указания свыше, то есть из Петербурга.

Посоветовавшись, друзья тут же написали другое письмо. В нем они от имени якутского губернатора характеризовали себя, как людей в высшей степени примерного поведения, спокойных и рассудительных, которых нет необходимости содержать в большой строгости. Тщательно запечатав письмо, «примерные» ссыльные положили его в сумку курьера и тоже улеглись спать. А утром, слегка опохмелившись, путники двинулись дальше.

Проделка ссыльных удалась. Подлога никто не заметил. Правда, комендант Охотска никак не мог взять в толк, зачем понадобилось якутскому губернатору посылать нарочного с таким ничего не значащим письмом. Однако, резонно решив, что начальству видней, успокоился и приказал вновь прибывших ссыльных, людей «спокойных и рассудительных», расконвоировать и дать им полную волю. До того дня, разумеется, пока не будет готов к отплытию на Камчатку галиот «Св. Петр». Это судно время от времени совершало каботажные рейсы между Охотском и Большерецком — административным центром тогдашней Камчатки.

Пока судно готовилось к плаванию, наши друзья даром времени не теряли. Еще по дороге в Охотск они решили, что самое лучшее это захватить судно в море и плыть на нем в Японию, а то и дальше. Все эти дни они были заняты подготовкой к захвату галиота: знакомились с членами экипажа «Св. Петра», среди которых оказалось трое ссыльных — Алексей Андреянов, Степан Львов, Василий Ляпин, — с помощью штурмана Алексея Пушкарева и сержанта Ивана Данилова запаслись кое-каким оружием. К ним готовы были примкнуть матрос Григорий Волынкин и, что самое важное, штурман (т. е. капитан) «Св. Петра» Максим Чурин.