Знак Вопроса 1998 № 03

Приведу также несколько выдержек из писем Ермолова о Кавказе, опубликованных в изданной в Махачкале в 1926 году книге «А. П. Ермолов. Письма». Предисловие А. Тахо-Годи.

Письма эти были занесены в Дагестанский музей неизвестным гражданином и уступлены за незначительную плату.

Адресованы они на имя одного и того же лица, именуемого Ермоловым почти во всех письмах: «Любезнейшим и почтеннейшим Арсением Андреевичем», по-видимому, особе — близкой к императору Александру I, так как, обращаясь к адресату за поддержкой перед царем, говорит, что «государь тебя кратко знает и бесконечно уважает».

В предисловии к книге высказывается мысль, что адресат — не кто иной, как Арсений Андреевич Закревский — граф, военный и политический деятель.

Письмо четвертое

«Мне сюда дали, конечно, из умнейших монахов в России, Митрополита Феофилакта, но нет сумнения (так! — Ю. Р.)_У что я более монах по свойствам, нежели он. Душа его, кажется, прекрасно подобрана к цвету монашеской одежды (черной. — Ю. Р.)! Я подобного ябедника и шпиона не видывал и он с такими людьми входит в связи, что казаться может, что составляет шайку разбойников. В здешнем необразованном краю не мешал бы в лице начальника духовенства человек с лучшими правилами. С духовною ябедою, поддержанною князем Голицыным, меня ненавидящим, у нас добра не выйдет…».

И далее:

«Не знаю, почтеннейший Арсений Андреевич, как ты не истребил письма моего, написанного тебе от 11 генваря из Дагестана, с моим Поповым, но оно ходит по Москве в разных обезображенных копиях и мне делает много вреда. Ко мне прислана одна копия. Имей терпение прочесть его, буде оно не пропало, и ты увидишь, что писавши тебе со всею откровенностью, говорил о многих, не скрывая имен и моих чувств, и между таковыми есть люди, могущие делать мне большие неприятности.

13 апреля 1820. Тифлис».

Можно представить себе пагубные последствия, если бы эти писания попали в руки противников Ермолова!

Письмо седьмое

«Больное лить кровь не в войне против неприятеля! В первый еще раз в жизни и с особенным прискорбием употребляю оружие против собственных народов и единоверцев за скаредную причину, за самовольство монарха…

Майя 1827. Тифлис».

Долг с блеском исполнен, а… душе покоя нет…

Письмо двенадцатое

«По обыкновенному вещей порядку долговременное служение ведет ко многим наградам и мне, подобно Вязьмитинову, Тормасову и Коновницыну, могут предоставить оные. Боже избави, если и меня вздумают обезобразить графским титулом! Это хуже и самой аренды (понятие, близкое ныне понятию «премия» — денежное вознаграждение внеочередного характера. — Ю. Р.) и сего я не мог бы перенесть. Поверишь ли, любезный друг, что это будет указ о моей отставке! Я бы желал тщеславных людей, домогающихся сих пустозвонных титулов (так! — Ю. Р.), перенести в Грузию, показать им толпу безобразных князей и спросить после: стоит ли труда честного человека желать с ними сравниться?

5 декабря 1820. Тифлис».

Следующее письмо, надеюсь, несколько расширит представление читателя о причинах, мягко говоря, «прохладного» отношения Ермолова к титулам и званиям.

_{Генерал А. П. Ермолов}

Письмо четырнадцатое

«Исключая собственно Грузию, т.с. Карталинию и Кахстию, где молодые люди княжеского и дворянского происхождения ищут пользоваться способами просвещения, можно сказать об Имеретии, Грузии и Мингрелии, что почти все находящееся в них дворянство, заимствуя все пороки и разврат от соседей, долгое время господствовавших над ними, дало укорениться коварству, неблагодарности и наклонности к измене до такой степени, что класс дворянства похож более на шайку разбойников, нежели на отличное сие сословие. Сдесь (так! — Ю. Р.) дворянство служит примером всякого злодейства. Простой народ вообще наклонностей более добрых (выделено мною. — Ю. Р. Интересно понимание и сочувствие А. П.). Недавно сие дворянство обуздывала власть царей неограниченная — скорый переход и без всякой постепенности к власти кроткой и снисходительной медленно смиряет недовольство.

Не помышляю я отвращать от народов сдешней (так! — Ю. Р.) страны благотворное действие милосердных законов Е.И.В., но долгом и внимательном наблюдении нахожу, что сдесь (так! — Ю. Р.) полезно внушить большую боязнь Власти, паче (тем более. — Ю. Р.) в двух наиболее обыкновенных случаях: возмущения в народе и измены, которой следствие есть бегство за границу. В сих случаях по точном в преступлении удостоверении, по мнению моему, нужно взять имение и, не присвояя его в казну, как делается сие по всюду (так! — Ю. Р.), обращать в вознаграждение отличающимся усердием и преданностью, хотя бы совершенно другой фамилии буде предпочтительно не будут достойны того родственники, средство сие положит обуздание, ибо дворянство сребролюбиво выше воображения».

Замечу, что четырнадцатое письмо было направлено в собственные руки Государя в апреле 1820 года.

Некоторые свидетельства побывавших у Ермолова лиц.