Знак Вопроса 2005 № 02

Отцовство и материнство становится для каждого из родителей прекрасной возможностью дальнейшего развития своей личности. Воспитывая детей, вы обретете для себя очень многое, как и ребенок, о котором вы заботитесь.

Известная американская актриса Брук Шилдс не раз говорила, что готова пожертвовать ради появления на свет ребенка карьерой, звездной внешностью и даже своим здоровьем. И когда она наконец в 38 лет родила дочку, то ее счастью не было предела. Она уверена, что дети — ее истинное призвание. «Я словно заново родилась — вместе с дочкой. Стала наконец сама собой. По-настоящему полюбила жизнь, с удовольствием думаю о будущем, не так болезненно воспринимаю свое прошлое. Мне вообще стало гораздо легче верить во все хорошее — не только для дочки, но и для себя».

«…Мы ни на минуту не забываем, что для нас этот ребенок — настоящее Божье Благословение», — дружно восклицают счастливые супруги.

«ЧЕРЕЗ ГОДА СЛЫШУ МАМИН Я ГОЛОС»

(из современной песни)

Мне хочется рассказать о юности моих родителей, о городке, где они жили и где в каждом доме было много детей. Все старались обзавестись солидным потомством, потому что, считалось, «веселее жить в доме, где полно детей».

Край, который вдохнул в них с первых дней их жизни все запахи травы, смолы, грибницы. Все мы идем по следам прошлого. Детей своих учим идти такой же дорогой, и они будут этому учить своих детей, чтобы продолжалось человеческое движение по родной земле.

Воспоминания родителей были связаны не с магией и волшебниками, а с героями, оставившими после себя множество легенд и преданий. Так, в роду был кузнец, который мог подковать, как Левша, блоху, математик, который в уме оперировал десятизначными цифрами, дед, который был двухметрового роста и обладал недюжинной силой. В 70 лет поднимал пудовые мешки, а во время гражданской войны, рискуя жизнью, прятал в сарае раненых красноармейцев, а потом, когда пришли красные, спасал в сарае белых офицеров.

Дом родителей предстает передо мной как символ корней, без которых человек чувствует себя, словно в безвоздушном пространстве, потерянным, одиноким. И крепнет ощущение, что не на пустом месте ты вырос, есть, что продолжать, есть, на кого равняться.

Этот дом стоял почти на самом берегу реки, и сад спускался к самой воде, и жили в нем люди, рано узнавшие, что такое горе, голод и трагедия потери своих близких. Война не просто коснулась их, а выдернула пятерых сыновей из дома навсегда. Погибли где-то в чужом краю, защищая страну от немецкой чумы. С фронта вернулся один-единственный сын, и тот инвалид.

Бывают семьи, к которым, как говорится, прилипают деньги, а бывают семьи, к которым прилипают трагедии. Так случилось и с семьей моей матери. Пришла первая похоронка — старший сын погиб на Курской дуге, потом вторая — разбился самолет, на котором другой сын делал аэрофотосъемку оккупированной немцами местности, потом третья — еще один сын погиб во время обороны Севастополя, потом четвертая — пропал без вести четвертый, и вот уже пятая — скончался в госпитале от ранения младший.

Я впервые видела, как плачут мужчины. Когда пришла пятая похоронка — погиб сын, талантливый химик, надежда и гордость семьи, дед метался по дому как раненый зверь. Из груди его вырывались стоны и плач, скупые слезы были так страшны, что я, совсем еще маленький ребенок, запомнила этот ужас на всю жизнь.

Остались невестки, у каждой было по двое детей, десять внуков от пяти погибших сыновей. Закончилась война, прошли годы, и невестки повыходили замуж, но что самое удивительное, из дома не уходили. Бабка с дедом умоляли их остаться, жить с ними, не хотели расставаться с внуками, да и жены погибших сыновей стали им как родные дети.

Шумно справлялись свадьбы, рождались дети, входили в дом новые мужчины, старики принимали их радушно как своих сыновей. А по ночам в своей комнате давали волю слезам и горю своему безысходному.

Дом достраивался, разрастался сад около дома, увеличивалось количество удобств, а вместе с ними и количество людей, в нем проживающих.

И не было здесь разрушительной зависти или изнуряющего душу раздражения, а была любовь и труд ежедневный, и терпимость, и радость от общения старых и молодых, мужчин и женщин, детей и взрослых. Дом жил своей наполненной ежедневными заботами и трудом жизнью.

Мне даже кажется, что провинциальная семья гораздо реже распадается, потому что живет в собственном доме. Если бы существовала такая статистика, то оказалось бы, что семья крепче, когда люди живут не в квартире, кондоминиуме, как сегодня принято называть современные благоустроенные дома, а в своем доме, в котором родились и жили еще твои деды и прадеды, когда можно услышать еще из живых уст историю твоего рода.