Знак Вопроса 2005 № 02

Отец не унывает, человек он глубоко верующий, над сторожкой повесил российский флаг, из дома доносятся звонкие детские голоса, и не устает повторять: «Главное, что мы все живы, и мое богатство — дети, и они мой шанс на спасение». «Когда-то я мечтал стать монахом, ведь самый близкий путь к Богу через одиночество, отшельничество, — говорит он. — Но потом встретил свою жену, полюбил ее, и мы решили иметь много детей».

Вот он настоящий экстрим — не выдуманный, искусственный, а рожденный самой жизнью.

Экстрим — такое модное слово сегодня. Едешь по Москве или по Кольцевой дороге и всюду реклама сплошь забита предложениями от магазина «Экстрим» — все для того, чтобы свернуть себе шею или разбиться насмерть. И то же самое на ТВ. Дуют, как говорится, в одну дуду. Экстрим — это игра для тех, кто хочет получить или затратить большие деньги и рискует жизнью не ради спасения человечества, а ради своего имиджа — суперкрасавицы или супермена. Вот он, последний герой нашей отнюдь не героической жизни.

Какое-то обесценивание даже таких понятий как смелость, жертвенность, бескорыстие, и все ради своего ненасытного «Я», а где они, экстремалы, во время пожаров, наводнений, таранов?

ПЕСОЧНИЦА

КАК ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ ДЕТСТВА

Выхожу из магазина. Сумка достаточно тяжелая, а пройти надо через огромный двор. Двор как парк, а посредине песочница. Молоденькие мамы и старенькие бабушки сидят на скамейках, болтают и порой усмиряют малышей, не поделивших в песочнице какую-то игрушку. Воробьи купаются в солнце, тишина и покой разлиты в природе. Одним словом, благодать. Я сажусь на скамейку и наблюдаю нравы обитателей песочницы.

Бурная кипящая деятельность ребят на спортивной площадке контрастирует со спокойной игрой малышей в песочнице. 5-летний Володя, слишком полный для своего возраста малыш, медлительный и спокойный, опрокидывая одну формочку за другой, выстроил целый ряд пирогов.

Тут же хорошенькая Яна, одетая по последнему слову современной моды в одежки, которыми еще так недавно я любовалась в витринах дорогих магазинов Парижа, а теперь доступные и кое-кому из наших «новых русских». Такая живая Барби лепит свои куличики из каких-то немыслимо красивых формочек.

Здесь же возится со старым грузовиком и какой-то ржавой посудинкой, очевидно, сохранившейся от старых времен, белобрысый мальчик Юра, одетый совсем по-летнему — в трусах и маечке, хотя погода еще не совсем теплая. Поздняя весна. Когда грузовик исчерпал свои возможности и был загружен полностью песком, Юрка спокойно протянул руку сначала к формочкам соседнего Володи, но тот тут же вырвал свое добро из его рук, а потом попытался кое-что взять у Яны. Но та тоже сразу же загородила руками свое богатство. И тогда недоумевающий от такой непонятной жадности своих соседей по песочнице Юрка стряхивает ногой все заготовки малышни.

Раздается громкий вопль и крик, на который сбегаются все мамаши и бабушки и даже молодой мужчина, сидящий на одной из скамеек, очевидно отец кого-то из малышей. Считая себя опытным психологом, пытаюсь угадать, кто чей ребенок. Очевидно, пожилая женщина — бабушка толстенького мальчика. Оказалось, нет, совсем не бабушка, а няня. Молодая женщина, подбежавшая к Яне, гувернантка, а молодой мужчина — охранник. Вот они, реалии сегодняшнего дня. И вовсе не бабушки и мамы окружают сегодня ребенка. Чужие няньки стараются успокоить чужих малышей и готовы разорвать маленького озорника. Не дай бог, работодатели что-нибудь услышат или узнают о случившемся.

Юрка больше удивленный, чем испуганный, вот-вот готов был расплакаться. Но по-мужски сдерживал слезы. К песочнице подъехал на велосипеде еще один мальчишка, лет 10, брат Юрки, и, схватив малыша на руки, начал его утешать, прижимая крепко к груди головку ребенка. Потом снял куртку, завернул в него теперь уже заревевшего малыша и медленно пошел к подъезду. А уже из подъезда бежала ему навстречу девочка лет восьми. Эти дети из многодетной семьи, как потом я узнала.

«Рожают беспризорников, — послышался голос со скамейки. — Плодят нищету и голытьбу».

И я почувствовала в этом голосе столько ненависти и злобы к чужому ребенку, что стало просто не по себе. А ведь это не одиночное мнение.

Не любят у нас многодетные семьи, считают это каким-то пороком или легкомыслием. И непонятно, откуда рождается эта злость. Причем с этим я встречалась на разных уровнях, в разных слоях общества. Как-то на передаче «Основной инстинкт» Мария Арбатова, такая во всех отношениях «продвинутая», как сегодня модно говорить, женщина, обратившись к многодетной семье, в которой было 15 детей, а таких семей в Москве всего четыре, заявила: «Плодите алкоголиков и наркоманов».

Сошлемся на опыт западных стран, на который у нас к месту и не к месту принято ссылаться.