Знак ворона

Я пожал плечами. Похоже, актер вот-вот совершит большую глупость, и стоит там, где эту глупость учинить слишком легко. Он же знает: как только я вытяну из него сведения, я его повешу. Но почему он выбрал крышу вместо веревки? Кому-то надо подойти и оттащить его. А доверить это дело некому. Я достал пистолет, взвел курок и ступил вперед. Надо занять Накомо разговором, отвлечь от мыслей о глупости. Если он надумает взбрыкнуть, то я не узнаю, на кого он работает и куда делось Око после того, как покинуло его дом.

– Что не так с твоим лицом?

– Все было так, и я теперь понимаю это. У меня просто было мое старое лицо. Но надо мной насмехались в новостных листках, звали старым уродом. Мне надо было сделать хоть что-нибудь. И вот юноша… я сказал, что хочу быть похожим на него. Я не знал, что эта тварь сделает с юношей… а когда узнал, не захотел больше носить это лицо. Но что я мог поделать? А когда я подвел его, он забрал лицо.

Да, когда мы арестовывали его, он выглядел необычно для своих лет. А я ведь должен был увидеть и понять.

– Кто забрал назад? Кто сделал это с тобой? – крикнул я.

Но я уже знал ответ. Только один чертов колдун клеит куски одного человека на другого.

Нет. Невозможно. Это должно быть недоразумение. Ошибка. Потому что невозможно и немыслимо.

Накомо дико и страшно захохотал, затряс плечами.

– Но я посмеюсь последним! – крикнул он. – Я не достанусь никому из вас! Не он, и не ты, и никто из прочих ублюдков больше не унизит меня. Я стану настоящим Лейонаром и паду вместе с башней!

Хотя он нес бессвязную чушь, у меня встали дыбом волосы на загривке. Накомо спятил – но мы-то стояли на огромном куске стекла, а недавно очень громко бухнуло. Накомо безумно захихикал, и сквозь его смех раздалось шипение, будто от разозленного кота.

Зажженный фитиль.

Я сощурился, нацелил оба пистолета и выстрелил. Один – осечка. Искра от кремня не зажгла порох на полке. Но второй грохнул. Пуля угодила в плечо. Я целил не туда, но пистолет на большом расстоянии – штука ненадежная. Хоть мои и сделали на заказ, гораздо больше и мощней обычных, большие пули, много пороха – настоящие убийцы монстров. От удара Накомо развернуло, из дернувшейся руки вылетело и шлепнулось на стекло что-то мокрое и рваное. Маска. Нет, лицо. Настоящее.

Понятно, отчего беднягу приняли за монстра. Вокруг глаз – мокрое живое мясо, на месте щек – подтекающая черная гниль, вокруг челюсти и лба толстые бугры запекшейся крови и гноя. Кровь сочилась из глубоких порезов вокруг лица, из трещин в крошащейся черной корке. Ярко белели зубы безгубого рта, глаза без век налились кровью, дико дергались в такт безумному хохоту. Может, Накомо сошел с ума от боли? С трясущейся челюсти брызгала кровавая жижа.

Жуткий кошмар на месте лица отвлек меня, и я не сразу заметил гранату в руке, черный железный шар размером с грейпфрут, с длинным дымящимся фитилем. Такие гранаты набивают особым разрывным порохом, мощной взрывчаткой. А на поясе висели еще две бомбы. Когда взорвется первая, детонируют и они.

Искры ползли по шнуру, Накомо смеялся, в театральном жесте воздел руку к небу.

– Я не предал, и никогда не был предателем. Но посмотрите, что он сделал со мной! – Накомо царственно поднял бомбу, словно державу. – Монстр думал управлять мною, великим Мароло Накомо. Но я пресек то, что он сделал со мной, и ухожу со сцены по своей воле. Я не марионетка – я творец. Это критики хотели видеть настоящего Лейонара – так вот я стою здесь. Глядите же, я сокрушу эту башню. Вот он, финальный триумф величайшего актера эпохи.

– Огонь! Огонь!! – заревел Тьерро.

Хором рявкнули мушкеты и светострелы, но в актера угодила всего-то пара пуль. Накомо покачнулся, но не упал. Тьерро задушенно вскрикнул. На его ладони пылал шар света, но Тьерро не торопился швырять его. От светового разряда гранаты могли детонировать и повредить стеклянную платформу. А тогда мы все отправились бы вниз вместе с Накомо.

Он поднял железный шар над головой.

У меня сложные отношения с геройством. Я шлепнулся на стекло. Но Бастиан, почитатель Светлой леди и бывший подмастерье часовщика, решил совершить самое большое геройство своей жизни. Он выпустил из рук оружие и побежал к безлицему актеру, столкнулся с ним, и оба полетели в небо. Они зависли там на кратчайшее мгновение – а потом исчезли.

Когда спустя несколько секунд раздался взрыв, он показался мне отдаленнее, чем следовало ожидать. Громкий, но бессильный хлопок, а не оглушительный гром.

– О, Светлая леди! Он спас нас всех! – охнула Элта.

– Леди овеяла его своим дыханием, – пробормотал кто-то.

Губернатор Тьерро поступил, как я – бросился на пол. Теперь его чудесный белый кафтан был испачкан серой цементной пылью, она забилась в брови и в волосы.

– Бастиан спас всех, – вытирая слезы с глаз, выговорила Элта. – Настоящий герой! Он столько ехал и шел к нам, чтобы так вот… О, святая Леди!