Знак ворона

Храбрый юный Бастиан вышиб мою добычу с платформы и взорвался вместе с Накомо несколькими этажами ниже. Я выглянул наружу. От обоих осталось, главным образом, жиденькое красное пятно на серых камнях в тысяче футов внизу.

Тьерро подошел к Элте и крепко обнял ее пыльной рукой.

– Он был героем, – тихо произнес Тьерро. – Высокий свидетель узнает его имя. Бастиана запомнят.

Идиоты вокруг закивали и одобрительно забормотали. Вера в Светлую леди их утешала. Честно говоря, утешиться было самое время.

Я заковылял к влажному ошметку, оброненному актером. И как же надо довести человека, чтобы он вырезал себе лицо?

Увы, Мароло Накомо удрал от меня – в гораздо худшее место.

10

– Полное дерьмо, – спустившись, сообщил я Тноте.

Дождь уже превратился в мельчайшую морось, воздух стал тяжелым от влаги. У меня тряслись руки. То, что я понял на крыше, не укладывалось в голове. Я пытался убедить себя, что ошибся. Я не хотел оказаться правым. Я отчаянно храбрился перед самим собой.

– Большой Пес говорит, что люди не должны летать, – указал Тнота. – Отчего они сделали «бух»?

– От желания красиво уйти со сцены и парочки гранат. Гребаные актеры, – выговорил я и вздрогнул. – Определенно могу сказать одно: можно уже не искать Мароло Накомо.

– Раньше я толком и не видел его, – почесав лоб, сообщил Тнота. – Но сейчас его как-то слишком много в поле зрения.

Тут не поспоришь. Красным дождиком обдало изрядную часть улицы. Народ вокруг был покрыт телесной жижей.

Под бдительным надзором Тьерро прорабы уже загоняли людей внутрь или скакали по лесам. Да уж, не терять ни минуты и ни пенни. Встреча с безлицым не прошла для губернатора бесследно, он сильно побледнел, но стоически погонял людей.

Мой рассудок скакал от одной невозможности к другой, пытаясь опровергнуть то, что я видел своими глазами. Ну должно же быть другое объяснение!

Мой взгляд снова притянули светострелы с их серебряными дулами, оружие охранников Тьерро. Девлен Майль носил такой в ночь, когда убили Левана Оста. Верующие говорили, это святое оружие. Мог ли Майль быть в Светлом ордене? А если был, то что с того? Верующих в городе тысячи, они стекаются со всех городов. Зацепка гнилая. Взорвавшийся герой Бастиан добровольно отдал жизнь за Великий шпиль. Бастиан яростно и простодушно верил и вряд ли мог обманывать меня. Девлен Майль не был похож на того, кто верит в справедливость и новый мировой порядок. Он был похож на кусок дерьма, думающий только о себе и ни о ком другом. Потому я и пристрелил его.

Я попытался представить, как Тьерро приказывает своим людям убрать Левана Оста, переговаривается с «малышами», давит на Мароло Накомо, заставляет уничтожить тот самый шпиль, который сам и строит. Не представлялось. Тьерро верил по-настоящему. Без доли фанатизма он не вложил бы столько денег, и служил он только Светлой леди. А Накомо посылали отыскать навигатора, пообщаться с предателями, потом спрятать Око Шавады. Накомо сбежал, и кто-то срезал его лицо. Черта с два он бы учинил такое над собой сам. И что он бормотал? «Когда я подвел его, он забрал лицо».

Неизбежный вывод бил в мозг кувалдой. Я продолжал повторять себе, что это невозможно, это не он. Но я знал, какую сделку заключил Мароло Накомо.

И я знал теперь, как Девлен Майль восстал из мертвых.

Я смирился с выводом, и меня окатило таким страхом, что я слегка напустил в штаны.

Но я взял себя в руки. Потряс головой, чтобы сбросить страх и всю мрачную мерзость, полезшую из памяти.

– Босс, все в порядке? – озабоченно поинтересовался Тнота.

– Не знаю, – бросил я, оставил Тноту на площади и поспешил в город.

Накомо уже бесполезен. Надо отыскать труп.

Бедняцкое кладбище располагалось на краю города. Нищих чурались за их нищету даже после смерти. Я поехал туда на Соколе, отличном коне для городской спешки. Конь имел копыта размером в обеденные тарелки и привычку кусаться. Люди обычно торопились убраться с дороги. Во рту по-прежнему ощущался привкус гнуси, не отпускавший меня после купания в канале. Края ногтей тоже сохранили фиолетовый оттенок. Плавание в черной воде не пошло мне на пользу.

Смотрительница кладбища без возражений пустила меня за железную решетчатую изгородь. Если кто-то хочет поглядеть на тела настолько ничтожные, что их свалили скопом в общую могилу – пожалуйста. Смотрительница проводила меня в холодный подвал и освещала путь старой доброй масляной лампой. Внутри висел тяжелый туман. Его нагоняло сквозь вентиляцию, будто нарочно добавляло ужаса в холодный мрачный дом мертвых. Но мне нипочем мертвые. Тьфу.