Знахарь

– Обойдется…

– Мужчина без женской заботы – все равно что сад без ограды.

Антоний отмалчивался, надеясь, что если не ответит, то Зоня, как обычно, постоит, постоит, а потом подхватится и уйдет. Она ему даже нравилась, он ценил ее доброжелательность, но предпочитал все-таки жить в одиночестве.

Однако на сей раз Зоня не уступала.

– Мужик ты умелый да расторопный. Только вот выгоду свою соблюсти не умеешь. Тебе бы только захотеть – ого-го какие богатства мог бы накопить. К тебе столько народу ходит. Помогать больным – дело христианское, оно верно, если бедный – так и задарма можно, но во мне аж все внутренности переворачиваются, когда ты от такого богача, как, к примеру, Дулейко из Бернатов, только один полушубок и взял. Да он бы тебе и корову дал, если б ты попросил. Большие деньги мог бы собрать.

– Не нужны мне деньги. – Антоний пожал плечами. – Я и так не голодаю, да и нет у меня никого, для кого копить надо было бы.

– А это уж твоя вина.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что нет у тебя для кого копить. Тебе свою бабу иметь следует. И детей.

– Стар я уже для этого, – уклончиво буркнул он.

Зоня улыбнулась во весь рот.

– Вот уж сказал, старый. Да не одна баба за тебя в охотку пошла бы.

– Обойдется.

– Да вот и я пошла бы. Правду говорю. Пошла бы.

Антоний быстро отвернулся от нее и проворчал:

– Оставь ты эти глупости.

– А почему ж это глупости?.. Не бойся. Месяца не проходит, чтоб ко мне кто-нибудь не сватался. Не такая уж я распоследняя, хоть и вдова. В прошлое воскресенье сам видал, как приехали из Вицкунов старый Баран и садовник Сивек. Хотели посватать меня за молодого Мишчонка. А я – ни в какую, хоть он и помоложе меня будет, и хороший кусок земли в наследство от отца получит. А я – ни в какую. Не такого мужа мне надобно. А вот за тебя пошла бы – только словечко скажи. И знай, сам Прокоп тоже рад был бы…

– Какое уж мне жениться, Зоня…

– Не нравлюсь я тебе?

– Не о том речь. Мне ни одна женщина не нравится, потому что не подхожу я для семейной жизни.

– А это еще почему?

– Уж так вышло.

– Но ведь нужна ж тебе баба. Или нет?

– Нет, не нужна.

– Ну так чтоб тебя холера одолела! – неожиданно взорвалась Зоня. – Чтоб ты на горушке стал и солнца не увидел! Чтоб тебя трясучка измучила! Чтоб ты в воде сидел и от жажды терпел! Только посмотри на него! Нашелся один такой бесчувственный!.. Или упертый?! Ну ладно! Я ужо запомню тебе это! Тьфу!

И она, в ярости хлопнув дверью, вылетела из пристройки с раскрасневшимся от злости лицом. Только уже на следующее утро от ее гнева и следа не осталось. Снова она старательно подливала ему супа, чай подавала крепче, чем другим, и улыбалась, открывая ровные белые зубы.

Кроме Зони, никто из семьи мельника в пристройку к Антонию не заглядывал, за исключением, конечно же, маленькой Наталки. Зато Наталка готова была там дневать и ночевать, если б ей только позволили. Она очень привязалась к Антонию.

Однажды она ему заявила:

– Тетка Зоня с каждым разом все больше наряжаться стала. Вчера на ярмарке купила себе кофту красную. И мыло пахучее. И ботиночки на таких высоких каблучках…

– Ну и хорошо.

– Только я знаю, ради кого она наряжается.

– Так она женщина, а женщины любят это дело.

– Нет, – покрутила головой Наталка, – она это делает, потому что хочет за тебя выйти.

– Не болтай глупостей, – одернул он девочку.

– Так это не я, это Виталис говорил. И бабушка тоже.

– Глупости они говорят.

Девочка захлопала в ладоши.

– Правда?.. Правда?..

– Ну конечно же, это глупости. А ты чего радуешься?

– А я знаю, почему ты не хочешь тетки Зони. Ты на мне женишься, когда я вырасту.

– Ну, это наверняка. – Он погладил ее по волосам и улыбнулся.

– Точно женишься?

– Как только вырастешь.

Только с ней Антоний любил разговаривать и только ей иногда улыбался. От всего сердца полюбил он Наталку. А когда у нее случались приступы падучей, он очень тревожился и всякий раз наказывал себе весной сразу же выбраться в лес, чтобы набрать там трав, с помощью которых можно было вылечить девочку. По всей округе, где для себя или на продажу люди собирали ромашку, валерьяну, мяту, липовый цвет, пижму, белянку, спорынью, березовый лист, головки мака-самосейки, дудник, полынь, подорожник, волчьи ягоды, чабрец, черную розу и множество других трав, только одно-единственное растение он никак не мог найти. Названия травки он никак не мог припомнить, и хотя подробно описывал, как выглядит это растеньице с маленьким острыми листочками, но никто не мог сообразить, как оно называется, и сказать, растет ли в местных лесах.

Однажды Антоний отправился в аптеку в Радолишках в надежде, что там отыщет это средство. Однако аптекарь, потеряв терпение из-за длинных объяснений и не догадавшись, о какой траве ему толкуют, просто выставил Антония за дверь. Сделал он это весьма охотно, ведь чем больше знахарей водилось поблизости городка, тем меньший был оборот в аптеке. Успех, которым пользовался этот знахарь с ближайшей мельницы, колол глаза и местному доктору Павлицкому, и аптекарю. А про успех Антония молва шла весьма широкая и лишала их пациентов даже из самого городка.