Знаки, символы и коды культур Востока и Запада

Это было проявление матриархата. «Есть основания предполагать, что первоначально богини выполняли функции творения (они были матерями всему космосу, всему миру) задолго до того, как роль создателя приняли на себя боги-мужчины»[176]. Правда, красота женских мифологических персонажей имела и обратную сторону – их устрашающий образ. «Подобная инверсия в сознании – результат механизма компенсации страха и ужаса перед магической силой женских чар»[177]. Т.И. Борко объясняет это тем, что «что создателями мифов являлись мужчины»[178]. Кроме того, женщина наделена от природы магическими возможностями. Она обладает природной возможностью к порождению, являясь добытчиком культурных благ из природы, в то время как мужчины вынуждены создавать культуру сами. «Женщины наделены ею (магической силой – С.М.) изначально, по факту своей принадлежности миру природы, а не человеческому миру культуры… То, чем женщина обладает изначально, «от природы», достается мужчинам с большими трудом, героическими усилиями и через преодоление множества препятствий. В компенсацию своей биологической «неполноты», неспособности к произведению потомства, из страха перед женщиной и зависти к ней герои мужчины начинают свою созидательную деятельность в культуре. Мифологическое прочтение позволяет предположить существование этих семантических значений образов богини в ощущениях и сознании древнего человека»[179]. И с появлением патриархата верховными божествами стали мужчины. Ф. Энгельс это назвал «всемирно-историческим поражением женского пола»[180]. Но при этом патриархат, «начавшись в столь давние времена, сохранял и сохраняет поныне много культурных реликтов матриархата»[181].

Одним из показательных и убедительных примеров – известный ученым обряд жертвоприношения богам правителями майя. Во время этого обряда они надрезали пенис и собирали кровь. Эту кровь и подносили небожителям. Процедура эта имела смысл как имитация женской менструальной крови. А сам правитель в то время носил имя «матерь богов». Этим как бы подчеркивалась его женская сущность[182].

Многие исследователи шаманизма пишут о том, что нередко мужчины-шаманы одевались в женское платье, приобретая женский облик – отращивали волосы, меняли голос, выполняли женские работы[183]. Такие же формы характерны были и для скифо-сарматов.

Там прорицатели-энареи имитировали женское поведение[184]. Такой ритуальный травестизм Т. Бортко обосновывает тем, что «женщина воспринималась как существо природное, связанное со стихийными неупорядоченными силами хаоса. Мифология свидетельствует о безграничном ужасе перед природой, которая мыслится как стихийная, необузданная магическая сила. Женщины наделены ею изначально, по факту своей принадлежности миру природы, а не человеческому миру культуры»[185].

Женские культы Средиземноморья получили в дальнейшем отражение в христианском культе Пресвятой Девы Марии. В ее культе в настоящее время особое внимание уделяется материнскому аспекту ее личности[186]. Следует все же знать, что при «современном религиозном брожении вера в Бога трансформировалась в психологическое приспособление, помогающее лучше преуспеть в конкурентной борьбе»[187].

Как бы то ни было, многие ученые сегодня настаивают на том, что патриархатные формы культуры себя исчерпали. В современном мире заметна тенденция к формированию биархатной культуры, где главенствуют оба пола[188]. Проявлением этой биархатной модели может служить тот факт, что сегодня оба родителя включаются в воспитание ребенка, даже если они развелись. «В том, какие ролевые модели предлагают родители детям – можно увидеть новые реалии: выборность ролей, их гибкость. Немало примеров и традиционного распределения ролей – но как результат сознательного выбора матери и отца, при существенном сближении и взаимном дополнении материнских и отцовских ролей вплоть до их взаимозаменяемости»[189].

Во всех религиях заложена идея выбора правильного пути, правильных поступков. А это ведет к терпимости, стремлению завоевать любовь Бога-отца. Правда, женские аспекты не исключаются полностью из пантеона Богов. И в этом заложена необходимость в материнской любви.

Любить – это, прежде всего, давать, а не брать. Мы же часто считаем наоборот. «Отдавать – значит в высшей степени проявлять свою состоятельность. В самом этом акте я проявляю свою силу, свое богатство, свою власть… ''Давать'' приносит больше радости, чем ''получать'', не потому, что это – лишение, а потому, что этим актом я подтверждаю тот факт, что я жив»[190].

Давать может только тот, кто богат. Тот, кто много отдает, тот богат. А вот скупец, который не может расстаться ни с чем, оказывается в итоге бедным. Возможность отдавать в конечном итоге может приносить радость (и приносит ее тем, кто любит людей, кто по натуре широк и щедр).