Знаки-Собаки

Человек что есть силы стал вытирать голову. На кухне заварил крепкий чай. Только после второй кружки в его сознание стало возвращаться то, что он называл мыслями. Необыкновенная ширь времени при этом стремительно сужалась, пока, наконец, он не бросил взгляд на часы. Когда он разглядел цифры, время вернулось в свою систему координат и встало фоном ко всему. Беспощадное время возвратило прошлое и надрезало рану.

«Все может стать прежним!» – интуитивно понимал мужчина. – Да мне надо сотню таких ударов, чтобы выбить из старой скорлупы!» Та часть его бытия, которая лежала вне власти инстинктов, за пределами самосохранения и эго, начала тосковать. Тихо, про себя.

Но мужчина был рад, что впервые в жизни смог посмотреть на другую страницу реальности, которая равно принадлежала ему. В этой сладкой мысли он затерялся и опомнился на неразобранной кровати поздним утром. Ему звонили с работы. «Здравый смысл» вернулся, но на работу Сонин муж в тот день не пошел.

Глава 44.

Соня ожидала сына у школьных ворот. Потом зашла внутрь здания, чтобы убедиться, что муж не придет первым. В фойе она заметила Ситу и позвала ее.

– Мама говорила, что тебе снятся… страшные сны. Правда?

– Снятся, – неуверенно ответила Сита, но, помедлив, добавила, – они не страшные. Они необыкновенные. Женщина-собака… она ищет меня и поэтому приходит во сне. Но я ее не боюсь. Я вообще собак не боюсь!

– А волков боишься? – не отставала Соня.

– Почему, тетя Соня, вы спрашиваете? Вы сами боитесь волков? – удивила своим вопросом Сита.

– Не знаю! Никогда их не встречала. Но, наверное, боюсь.

Соня вспомнила о муже и добавила:

– Некоторые люди хуже волков! Ну, а что тебе снится? Только если страшно вспоминать, то не надо, – спешно поправила Соня.

– Как же мне вам сказать, если вы моих родителей боитесь. Мамы моей испугаетесь и папы. Им все расскажете, а они врунишкой меня назовут. Им я не говорю про сны, они не верят!

Чтобы расположить девочку к себе, Соня призналась, что ей самой последние дни снится воинственная женщина и что из рассказов подруги она узнала о похожей проблеме у Ситы. Недолго думая, девочка поведала Соне все случаи, когда богиня приходила к ней, а потом улыбнулась, прищурила глаза и игриво добавила:

– Да вы мне можете не верить! Папа говорит, девочкам моего возраста можно сочинять-украшать. Последние слова Сита произнесла в стиле и с интонацией полковника, да так хорошо, что обе собеседницы рассмеялись.

– Я тебя поняла, – призналась Соня, – можешь не украшать. Поверишь – нет, мы из-за этой вот твоей богини с мужем вчера поссорились. Он даже не уяснил, почему… и я до конца не понимала. Но только так сильно мы еще не ругались. Никогда! Как такое случилось, до сих пор неясно – во мне что-то сработало. Какой-то затвор, ржавый и заевший от времени и страха.

Соня уже смотрела не на Ситу, а куда-то вглубь коридора:

– Сдается мне, твоя богиня приложила к этому руку. Ведь меня твоя мама… – женщина запнулась, – твои родители просили отвезти статую Серафима к себе. Но я почему-то не сумела!

Девочке стало жалко неумеху, и она рассказала Соне о дедовой тетрадке, о перемещениях в «новый дом» и подытожила, что попадет в «новый дом», когда закончится дорожка этой жизни. Тогда она хотела бы вспомнить себя теперешнюю, а сейчас Сита хочет узнать, как это сделать.

– Ой, в твои-то годы думать о будущем доме! – произнесла Соня и про себя порадовалась, что ее сына не посещают такие фаталистические мысли. Жить с таким грузом в детском возрасте, должно быть, нелегко. Но чтобы разговор вернулся в доверительное русло, Соня спросила без всякого интереса:

– Нельзя, что ли, при жизни перейти в «новый дом»?

Девочка выразительно взглянула, будто отражая саму спрашивающую. Соня догадалась, что смерть не обязательна. Что произошло между ней и мужем накануне, наверняка разрушило одного из них. И если она осталась без существенных изменений, что же стало с ее второй половиной?

Это открытие становилось ей понятным и очевидным, а девочка добавила:

– Наверное, так устроила каменная женщина, верим мы ей или нет!

Согласиться или опровергнуть эту мысль было непросто, но заявление девочки посадило семя. После прощания с Ситой здравомыслящая женщина позволила-таки прорасти неудобному предположению: загадочная статуя внезапно пропала из круга людей, причастных к ее судьбе, и освободила свою нишу для массы необъяснимых явлений. Теперь неизвестно куда подевавшееся изваяние влияло на тех, кто оказался ее избранниками.

В мыслях Соня стала мягче к покинутому супругу – он ведь тоже стал частью круга богини. Женщина решила включить свой телефон, чтобы он мог дозвониться.

Теперь, трезвый, с тонной переработанных мыслей о случившемся, что будет он ей рассказывать? Извиняться или проклинать? Ведь и она не такая, как до вчерашнего дня: не лучше, не хуже – просто другая.

Тот же он зануда, с хронической фобией дефицита средств?