Знаки-Собаки

– Папа, – умоляла Сита, – я не хочу быть вам обузой. Мне пора попробовать себя, а с продолжением учебы я могу повременить год-другой. Замуж я тоже не собираюсь. Самое время поработать. Мои бывшие одноклассники уже устроились! Пусть не все, но многие.

– Сита! Чтобы ты понимала лучше – я хочу видеть тебя сильной и талантливой. Ни для одной из этих благодатей ты не дозрела. Надо учиться, надо развивать способности, а не шептаться… с идолами. Если, конечно, ты не намереваешься стать чревовещательницей! Тебе нужна настоящая профессия, и лучше военной специальности я придумать не могу… только твоя мать против, чтоб ее, эта – бета!…

В части у нас столько талантливых женщин, ты себе не представляешь! Кто на ракетном вахту несет, кто с собаками работает, кто наводчицей. Надо сказать, наводчицы у нас высококлассные – все небо знают, как свои пять пальцев. Не хочешь наводчицей – есть вполне земные специальности. Возьми хоть биоселекцию. Новые виды растений, новые животные! Ты с собаками путаешься – тебе сам Бог велел! Вдобавок, ты кое-что смыслишь в замещении – мать проболталась. Эту загадку изучишь, другую… и, главное, всегда будешь в обойме – за тебя вся часть горой будет стоять. У нас в женском батальоне уже полный комплект, но тебя-то я пристрою. И в учебной части договорюсь без алгебр и математик.

– Заметь, это одна сторона медали, – продолжал Тайд. – Только одна! Другое – это развитие талантов. У нас есть драматическая студия. Там много девушек. Вот тебе бы туда! Что только они не ставят: и классика тебе, и модный жанр. Потом роли-гастроли, запись на телевидении.

Все время Сита слушала, не перебивая, и представляла себе, как будет маршировать, разучивать бравурные песни, читать речевки и после этого еще играть в драматической студии. По-отцовски все получалось складно. Но внутри читалась ясная мысль. Такая жизнь – не ее дорожка, и пребывание в армейской среде всегда будет стеснять ее душу. Чужак, которому до лампочки, что происходит в ее внутреннем мире, будет ею командовать. Старший по званию станет видеть совершенство Ситы в безукоризненном исполнении приказов. Ситино собственное понимание мира всегда будет прямо противоположным – внутренний поиск истины и стремление постичь перемещения душ. Нет, это не ее путь! Но, чтобы не дразнить отца, Сита решила промолчать.

Безразличие дочери все же зацепило полковника:

– Слышишь, я добьюсь, чтобы ты встала на правильную дорогу. Добьюсь! Не придумывай себе. Может, в других семьях принято – там, выбор молодого поколения, свободная воля. Только не у нас. Если бы сын был, то я даже не рассуждал бы с ним. Как сказал, так приказал!

Будто Большая Мать слушала ушами Ситы и нашептала ей не противиться – все случится, как надо. Дочь послушно опустила глаза и полушепотом произнесла:

– Тебе лучше знать! Старших надо слушаться.

– Вот!

Тайд выставил вперед указательный палец,

– Моя школа. Иди теперь. Я займусь остальным.

Глава 49.

Сита знала, что искать работу придется самой – Мать подсказок не давала. То была игра, правил которой Сита уже пять лет не могла понять до конца. Вернее, догадка была – это игра с меняющимися правилами. В конце Сита получала очередной урок, и итог ее предприятия распускался, подобно цветку. Однако по какому сценарию будут идти события на этот раз, девочка не знала. Молиться правильно она так и не выучилась, и все, до чего она догадалась, было простым средством, которое работало. Начиная новое дело, надо представлять Большую Мать рядом с каждой мыслью. Вот подумала Сита о музыке, зазвучали ноты в ее голове, и стало ясно, что рождается новая песня. Сита научилась представлять, что Большая Мать стоит у истока этой новой песенки. Пусть та будет всего из одной строчки и слова про цветы и бабочек. Не страшно! Это пришло от Большой Матери, и спасибо ей за вдохновение!

От такого упражнения девочка испытывала много радости. Незатейливое, оно давалось Сите просто и без усилий. Другой раз, когда надо было делать не сулящую ничего хорошего алгебру, мысли Ситы вновь отправлялись к Матери. В этом случае девочка старалась возложить трудную часть задания к ногам Матери. При этом, как в памятной ей скульптурной композиции, Мать представлялась ей наступающей на лежащего мужчину. Собственно, на его грудь Сита мысленно и возлагала трудность.

Такие два подхода были девочке хорошо известны. Теперь же предстояло искать работу, и, скорее всего, надо использовать второй метод – к ногам матери и на грудь несчастному. Девочка не жаловалась на плохое воображение, но тут не могла вообразить, чем вообще может стать ее работа. До сих пор ей доводилось видеть не так много рабочих специальностей.