Знакомясь с драконом

Так мы и сделали. Сицилия - остров большой, так что наша экспедиция заняла два с половиной месяца. Цезарь довольно приятный спутник: он может быть остроумен, он умен и весьма жизнерадостен, а то, что он псих, сказывается не всегда. Путешествовали мы со всеми удобствами, а мое еще не зажившее колено требовало, чтобы меня большую часть пути таскали в паланкине, что давало мне возможность ощутить себя каким-то античным потентатом вроде египетского фараона или Дария Персидского. Побочным эффектом этого неожиданно свалившегося на меня перерыва в моих исследованиях была невозможность в течение долгих недель возобновить знакомство с дневником Траяна VII, что буквально сводило меня с ума. Взять его с собой и по ночам изучать в своей спальне было слишком рискованно, ибо Цезарь был ревнив, и если бы он вошел ко мне без предупреждения и обнаружил, что я занят чем-то, что не имеет отношения к его проекту, он вполне мог бы вырвать у меня из рук дневник и швырнуть его в огонь. Поэтому я оставил дневник в Таормине, вручив его Спикуло, умоляя сохранить его даже ценой собственной жизни. И много ночей после этого, когда мы мотались туда и сюда по всему острову под все более раскаляющимся солнцем, ибо лето уже наступило, а Сицилия, как известно, лежит в южных широтах, я вертелся на моей постели, восстанавливая в воспаленном мозгу возможное содержание дневника и рисуя себе совершенно невероятные эпизоды путешествия Траяна, которые должны были вытеснить из моей головы реальность, заключавшуюся в том, что Цезарь Деметрий в своем проклятущем самовосхищении помешал мне познакомиться с этим документом. При этом, конечно, я знал, что реальность, если мне дадут шанс открыть дневник, будет бесконечно удивительнее того, что я пытаюсь вообразить.

Когда я наконец вернулся в Таормину, забрал дневник у Спикуло и за трое потрясающих суток, вряд ли смежив глаза хоть на мгновение, прочел и перечел каждое словечко в дневнике Траяна, обнаружил в нем наряду с рассказами об удивительном, прекрасном и невероятном много вещей, которые действительно не мог себе вообразить, но читать о которых было далеко не так приятно.

Хотя дневник был написан на кухонной латыни Средневековья, текст не представлял для меня особой трудности. Император Траян был отличным писателем, чей стиль, грубоватый и простой, но одновременно очень живой, напомнил мне о Юлии Цезаре - другом великом вожде, владевшем пером не хуже, чем мечом. Траян, видимо, писал дневник лично для себя, и мысль, что этот отчет будет представлять общественный интерес, ему даже в голову не приходила. Иначе говоря, то, что дневник попал в архив и там сохранился, следует считать невероятной удачей.

Повествование начинается еще с верфей Севильи, где пять кораблей оснащались для экспедиции Траяна. Все они невелики, самый большой имел всего 120 тонн водоизмещения. Траян приводит длинный список того, что было погружено в их трюмы. Оружие: 60 арбалетов, 30 фитильных аркебуз (это оружие тогда еще только-только появилось), несколько тяжелых пушек, дротики, длинные копья, щиты. Наковальни, плавильные тигли, точильные камни, кузнечные мехи, фонари, инструменты для строительства укреплений на новооткрытых островах корабельными плотниками и каменщиками, лекарства, мази, бинты, 6 деревянных квадрантов, 6 металлических астролябий, 37 компасных стрелок, 6 пар измерительных компасов. Для торговли и обмена с принцами островных царств: фляжки с ртутью, медные бруски, хлопок в кипах, бархат, шелка, хлопчатые ткани, кружева, тысячи колокольчиков, рыболовные крючки, зеркала, ножи, бусы, гребни, медные и бронзовые браслеты и так далее. Все это перечислено с дотошностью писцов. Список этот добавил новые черты к характеру Траяна Драко, о которых я и не подозревал.

И вот настал день отплытия. Вниз по реке Боэтис от Севильи до моря, потом быстрый переход до Канарских островов, где, однако, они не видели никаких гигантских псов, по которым были названы эти острова. И все же они обнаружили знаменитое Дождевое дерево, чей огромный раздувшийся ствол служил главным поставщиком влаги для жителей одного из островов. Полагаю, оно уже погибло, так как никто об этом дереве больше не сообщал.

Затем последовал бросок через море к берегам Нового Света, которому препятствовал почти полный штиль. Пересекли экватор. Исчезла с неба Полярная звезда. От жары плавился деготь в швах между досками, палубы раскалялись, как печи. Потом ветры усилились, и корабли быстро достигли берегов Южного континента в том месте, где он образует выступ в сторону Африки. Империя Перу тут власти не имеет. В этих местах живут смешливые голые люди, охотно питающиеся человеческим мясом. «Но только, - пишет Траян, - мясом врагов».