Знакомство по брачному объявлению

– Нет, в отдел кадров в облздравотдел. Попросила: в связи с семейными обстоятельствами переведите в другое село. Нет, отвечают, должна ты по направлению отработать три года как положено. От отчаяния вломилась она к заведующему. Сказала: если муж меня убьёт, знайте, двоих он убил по вашей вине, я ребёнка жду! А он ей: помню тебя с госэкзаменов, блестяще ты отвечала. Привёл в отдел кадров, говорит: оформляйте перевод! Ну, и перевели её в самый дальний район, да ещё от райцентра пятьдесят километров по шоссе и шесть по бездорожью. Это на границе с нашей областью, может, слышали, Бережки?

– Я туда за сыром как-то заезжала в фермерское хозяйство, – сказала старуха. – Глухое село, но краси-и-вое! Речка там Туминка, остров песчаный, Орёлкой называют. И что, так и осталась там? И муж не искал?

– Через месяц нашёл. Фамилия-то наша Туминские. В том, прежнем селе, необычной казалось, а в Бережках её полсела носит. Наверное, родня. Вот и донесли. Приехал, говорит: будет дуться, я тебя простил, и ты прости. Больше пальцем не трону. Нет, отвечает моя бабушка, а тогда неполных двадцати лет девушка Аня, жить я с тобой не буду, давай разводиться.

– Небось, опять драться кинулся, – вздохнула беззубая.

– С ней санитарка находилась безотлучно, она, не будь дура, сразу в бригаду позвонила. Оттуда на тракторе три мужика приехали, как только в кабину поместились? Бригадир в медпункт зашёл и говорит: «Куда это вы, Анна Станиславна, от нас уезжать вздумали?» А она ему: «И в мыслях не держу, да вот, приехал бывший муж, грозится». А бригадир: «Вот мы сейчас его проводим». Вывел, велел трактористу его до Лужино довезти и предупредил: «Если ещё раз в Бережках появишься, руки-ноги переломаем и скажем, что так и было».

– Вот это я понимаю, мужики что надо!

– Мужики, конечно, были правильные, но ещё и шкурный интерес. Без фельдшера в дальнем селе погибель.

– История-то ведь не кончена, – подтолкнула его проницательная старуха.

– При прощании муж сказал, что один не останется, женится. Аня рукой махнула: мне это неинтересно, да и кто за тебя, за злодея такого, пойдёт! Только через несколько месяцев, когда она в роддоме лежала, дошло до нее страшное известие: сошёлся он с Шурочкой, бил её чуть ли не с первого дня, а как-то силы не рассчитал и убил! Бабушка моя до смерти её вспоминала, как вспомнит, так плачет. Ну, а свёкор со свекровью сказали: сноха-злодейка виновата. Присушила мужика и бросила. Он нелюбимую бил, сил не соизмеряя, а если бы бил любимую, то с умом и не до смерти.

– Судили?

– Конечно. Еще свекровь приезжала в Лужино, справку брала в сельсовете, что у него малолетний ребёнок. Это чтобы меньше дали, сыну, мол, отец нужен.

– Ой, блин, – подскочила на кровати беззубая. – Такой нужен беспременно! А то, не дай бог, сын тихоней вырастит небитым! И сколько дали?

– Это уж я не знаю, да и не имеет значения. Через несколько месяцев убили его в тюрьме в драке.

– И всё? И никогда они внуком не интересовались?

– Более того, так получилось, что через год после зоотехникума сестра мужа в Бережки распределилась. Сколько жила, не здоровалась.

– А сколько жила?

– Мало. До тридцати не дожила, от какой-то болезни умерла. Но перед смертью дочери своей наказала: будет тебе плохо, когда отец другую мамку в дом приведёт. Ты тогда тёте Ане покланяйся, она добрая, она тебя пожалеет. Это мне тётя Тоня на днях рассказала. После похорон пришла первоклассница домой, там не топлено, грязно, отец на ферме. Она развернулась – и в медпункт. Вошла и старательно так в поясе согнулась. Бабушка к ней кинулась – и ну обе реветь! С тех пор они были неразлучны. Целыми днями она у моих сидела, иной раз и ночевала. У отца-то от новой жены дети пошли. Отдать дочку тётке насовсем не могли, перед людьми совестно. Не обижали, но и внимания не обращали. Вот такая история, девочки.

Медсестра встала:

– Спасибо, Володя. Очень поучительная история для нас, для дур. Небось, бабушка больше замуж не вышла? И правильно! И моё счастье, может, в том, что муж с двумя детьми бросил. Зато не бил.

– А её родители?!

Туминский повернулся к Нине, которая вскочила с кровати и стояла, покачиваясь. Взял её под руку и сказал:

– Нельзя тебе так резко вставать, голова закружится. А родители… больше они не виделись.

– Но как же так? Они нормальные? Не злодеи, не пьяницы?

– Обычная городская семья. И сами, и родители их, и деды-бабки на ткацкой фабрике работали.

– Так почему же! Она не ездила к ним, они не узнавали о ней?

– Года через три, уже её ребёнок по улице бегал самостоятельно, принесла почтальонка письмо, отцовой рукой написанное. Бабушка адрес перечеркнула, написала: «Не проживает» и назад отдала: «На, отошли». Потом через какое-то время ещё одно письмо было. Бабушка его взяла, но читать не стала, в чистый конверт заклеила, адрес родительский надписала и в почтовый ящик бросила. И на этом всё.

– Ну как же это можно?!

– Не знаю. Эту историю я маленьким слышал, взрослым не спрашивал. Тогда, я помню, бабушка сказала: они от меня отказались, так тому, значит, и быть.

– От меня тоже мать отказалась… в пользу пьянки.