Знакомство с иллюзорным миром Артура Шопенгауэра

Переживания субъекта, а, следовательно, переживания индивида подлежат принципу достаточного основания. По этой причине идеи недоступны для личностного переживания. Несмотря на это, Шопенгауэр указывает путь к познанию идей через низложение «индивидуальности переживающего субъекта». Утверждая что воля есть вещь в себе, а идея есть «непосредственная объективация этой воли», философ указывает, что между кантианской вещью в себе и идеей Платона существует одна весомая разница. Тогда как кантианская вещь в себе не имеет формы, через которую вещь могла бы примкнуть к восприятию, платоническая идея становится воспринимаемым объектом, представлением, которое следует принципу достаточного основания. Личность воспринимает сущность вещей имманентно, лишь на основе критики чистого разума, но в осознании отношений между вещами личность достигает трансцедентального восприятия вещей, если следовать логике Канта. Шопенгауэр, со своей стороны, предлагает другую возможность достижения трансцендентального восприятия идеи вещи, а именно через интуитивное прозрение. В интуитивном прозрении происходит преображение в воспринимаемом субъекте, поскольку он «более не является индивидом». Для индивида доступны восприятию лишь вещи, которые представляются в их обособленности, тогда как идеи доступны воспринимаемому субъекту для восприятия в их манифестации. Философ поясняет, что существует взаимосвязь между индивидом и воспринимаемой манифестацией воли, и эта взаимосвязь связывает индивид и отдельную манифестацию воли, – связь, которая является principium individuationis (Лат.). В отношении же чистого воспринимаемого субъекта происходит разрыв с этими воспринимаемыми формами: «время, место, индивид, который воспринимает, индивид, которого воспринимают, – ни для одного, ни для другого не имеют значения». В то мгновение, когда личность теряет свою индивидуальность и осознаёт себя как чистый воспринимающий субъект, в это мгновение мир выступает перед ним как объективация воли, как идея. Шопенгауэр считает, что это происходит в сознании личности, которая воспринимает весь окружающий мир как представление, где «идеи, или ступени объективации воли, проходят одна за другой через то же сознание». Интуитивное восприятие сущности мировых явлений философ обнаруживает в искусстве, которое воспринимает идеи и трактует это восприятие через творчество. Шопенгауэр формулирует искусство как форму восприятия, которая обозревает вещи независимо от принципа достаточного основания, в отличие от других форм восприятия мира, где индивид переживает отдельный феномен или совершает абстрактный анализ каузальности в ряду других феноменов при помощи разума. В этих случаях индивид как правило следует принципу достаточного основания. Воспринимая мировые проявления с помощью разума индивид следует Аристотелю, тогда как воспринимая мир через искусство, или через «гениальное восприятие», как философ его называет, индивид следует Платону. Эти две формы восприятия мира находятся во взаимоисключающем отношении. Любой человек способен к интуитивному прозрению, и хотя это прозрение длится лишь миг, гений способен удержать это прозрение дольше и не только осознать это мгновение, но и воссоздать его в своём произведении. Не воспринятая реальность, но её идея сообщается через произведение искусства в той форме, в какой художник видит её в своём воображении. Со своей стороны, идея произведения искусства направлена к «чистому, безвольному субъекту восприятия» зрителя, а не к индивиду зрителя. Как объясняет Шопенгауэр, эта идея связывает произведение искусства и зрительский субъект восприятия в эстетическую форму восприятия. Такие прекрасные природные явления как восход или заход солнца и подобные им тоже могут пробудить чистый субъект восприятия в созерцающем человеке. Очарование исчезает в тот миг, когда индивид создаёт в своём сознании отношение между обозреваемым и своей волей, или персоной. Если же человек в состоянии удержать это чистое состояние восприятия более долгое время без того, чтобы притягивать его обратно к своей персоне, такое восприятие прекрасного природного феномена создаёт возвышенное состояние в человеке. Шопенгауэр выражает своё несогласие с Платоном, который утверждает, что искусство мастерит красивую картину объекта или воспевает объект, – по мнению философа, предметом искусства является именно идея. Христианское искусство интересно для Шопенгауэра прежде всего той темой, которую оно передаёт зрителю: именно тогда, когда сущность воли перестаёт главенствовать, эта воля становится Богоявленной с набольшей полнотой. Философ, однако, отличает исторические темы из Ветхого или Нового Завета как имеющие малую эстетическую ценность, от непосредственно христианских, этических тем, которые отображают человека в состоянии возвышенного этического одухотворения. Эти этические картины сосредотачивают в своём фокусе не события или действия, но Иисуса Христа, его учеников, святых, выражающих идею в своём телесном положении, выражении лиц, которые светятся «существом жизни всего мира». Эффект от этих картин на зрителя философ усматривает в успокоении зрительского «азарта». Шопенгауэр видит самоуничижение как результат действия искусства, что приветствуется как христианством, так и индийской мудростью, ведущей к отступлению от мирских соблазнов, что в конечном итоге с отказом от воли как таковой ведёт к искуплению. Сама идея скрыта в манифестируемой форме, которая воспринимается большинством в отношении к принципу достаточного основания, поскольку форма воздействует на наши чувства. Хотя способность разума производить заключения на основе абстрактных размышлений помогает человеку постигнуть суть идеи из многообразия форм, истинный художник постигает идею через интуитивное прозрение и видение сути формы, а не через формулирование концепций, делает различие Шопенгауэр. Многие зовут себя художниками, создавая свои произведения на основе концепций, но их произведения остаются безжизненными копиями или бледными отражениями абстракций, замечает философ. Идея постигается только через отстранение от своих «азарта и индивидуальности», с тем чтобы достичь «чистого субъекта восприятия». Зритель вынужден возвыситься над своей собственной персоной и приблизиться тому настроению, с которым художник постиг идею и передал её через своё произведение. Большинство людей плетутся далеко позади приближённости художника к миру идей, с сожалением замечает философ. В случае с поэзией происходит так, что поэт пытается выразить воспринятые идеи словами, которые наиболее живо и точно отражают эти идеи в форме, доступной для читателя или слушателя. Разница между историей и поэзией, размышляет философ, лежит в том, что «история повествует об истине в событиях, происходящих единожды, тогда как поэзия описывает истину обычного, тривиального». Так, если верить Шопенгауэру, античные историки становились поэтами для передачи речей своих героев. В музыке философ находит особую способность быть «такой же непосредственной объективацией и так же непосредственно отражать волю, как сам мир это отражает, наравне с идеями». Музыка выделяет себя среди других форм искусства тем, что она отражает не идеи, но самую внутреннюю суть воли, её «бытие в себе». Она выражает не чувства или душевные движения, рождённые из мотивов, но их немотивированную сущность. Хотя эти настроения воспроизводятся in abstracto (Лат.), слушатель толкует их без затруднения через восприятие музыки, именно поэтому музыка имеет силу излечения от страдания, отмечает философ. Музыка в состоянии выразить волю непосредственно и вполне, в своей совершенной гармонии, и как сама воля, музыка в состоянии соединить воедино все ступени своей объективации, провозглашая свою суть с наибольшей ясностью в этом единении. Так же как и мир, являющийся представлением волевых проявлений, так и искусство проявляет видимость воли, с той лишь разницей, что искусство заключает эти проявления в формы, доступные постижению людьми, которые способны делать усилия для того, чтобы вознестись над «хотением» своей персоны к чистому восприятию. Философ подчёркивает элемент искусства в этом проявлении воли, «которое может восприниматься незамутнённым и которое воспроизводится в том или ином произведении искусства». Однако, искупление художника кратковременно, поскольку художник пребывает в человеческой жизни с её страданиями, утешаем временными светлыми порывами провидения, дающими ему надежду, отмечает Шопенгауэр, завершая свою книгу.