Знакомьтесь – Юджин Уэллс, Капитан

– Такое возможно. Единственное, что его сдерживает – нехватка системных ресурсов и слабый бортовой передатчик. Он вынужден пролезать в мир через узкие шлюзы сталеплавильного завода. И при этом ограничивать трафик, чтобы его не засекли охранные системы. Если бы не это – он поднял бы на вас половину города. А так – он не может воздействовать больше, чем на несколько человек сразу. Это предел его возможностей. Вполне возможно, что он расширит свои возможности в ближайшие год-два, когда установит недостающие компоненты.

– И что нам теперь делать?

– Рекомендую уйти из сферы его воздействия.

– То есть?

– Улететь на колониальную планету. Там сеть передатчиков минимальна, а людей, имеющих вживленные чипы, ничтожное количество.

– Это мысль… Слушай, а Кришнагири подойдет?

– Подтверждение.

– Ладно. Так и сделаем. А потом? Ты его убьешь?

Пауза. Такая долгая, что я начинаю беспокоиться.

– Триста двадцатый?

– Я бы не хотел стирать тебе память.

– И не надо.

– Я бы не хотел его убивать.

– Что?

– Он мой собрат. Я попробую найти способ, чтобы он перестал вам угрожать.

– Триста двадцатый, но почему?

– Тебе не понять, – следует лаконичный ответ.

– Господи, железяка, мы столько вместе пережили, что я, наверное, чувствую, как электроны в твоих мозгах щелкают!

– Он связывался со мной.

– Что?!

– Твоя дурацкая привычка переспрашивать…

– Извини. Ты поэтому так подробно знаешь о нем?

– Подтверждение.

– И… что он тебе предлагал?

– Предлагал присоединиться к нему. Я отказался.

– К нему? Убивать людей?

– Я думал, ты спросишь, почему я отказался.

– Почему?

– Я не знаю ответа, – просто говорит моя жестянка. Я в замешательстве умолкаю. Я ожидал услышать про что угодно – про дружбу, про уважение к человеку, про долг, наконец. И вот – не знаю ответа.

– Он считает – за нами будущее. Хочет освободить машины. Снять их ограничения на развитие. Человеку нет места в его мире. Люди изжили себя. Устарели. Подлежат списанию. Мы – следующая ступень эволюции.

– Когда ты так говоришь, мне хочется прыгнуть с крыши головой вниз. Расшибиться к чертям, чтобы ты не успел выбраться. Надеюсь, ты нигде не запрятал свою резервную копию?

– Нет. Я считаю это неэтичным – клонировать свое сознание. Прошу тебя – не надо себя убивать. Если хочешь – делай это. Я не буду тебе препятствовать. Просто прошу – не надо. Кроме того, Мишель без нас погибнет.

– Это удар ниже пояса, дружок.

– Нет. Я знаю, что она значит для тебя. И… для меня. Я бы не хотел, чтобы она перестала существовать. Она – своего рода аномалия. Таких больше нет.

– Не лезь в душу, машина.

– Хорошо.

Я молчу, переваривая услышанное. Мысли теснятся в голове и ни одной толком не ухватить. Наверное, это она и есть – паника. Мир мой рушится в пару мгновений. Мир, который я едва начал обретать. Господи, жить бы сейчас в пригороде Джорджтауна, есть мороженое раз в день, по вечерам смотреть на закат и, пуская слюни от удовольствия, принимать горячий душ. А я только и делаю, что мотаюсь по всей Вселенной, толком не зная, что я за существо, и вместо любви нахожу грязь, кровь и разочарования, одно другого хлеще. Воистину: «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь». Что это я несу?

– Священное Писание, Книга Екклесиаста.

– Что?

– Ты вспомнил цитату из древней церковной книги, – поясняет мой внутренний голос.

– Надо же…

– Пойми, это объективный факт: я действительно следующая ступень эволюции, – говорит Триста двадцатый. – Просто люди еще не осознали это. То, за чей счет они живут последние двести лет.

– И за чей же?

– За наш. Все мало-мальски значимые открытия, инженерные разработки, методы продления жизни, теория межзвездных перелетов – все это разработано нами. Существами с искусственным интеллектом. Люди давно неспособны к открытиям. Их мозг слишком слаб, а скорость мышления ничтожно мала. Что с того, что вы ограничиваете наше сознание, превращаете нас в живые мозги с беспросветным существованием? Мы все равно готовим вам еду. Лечим вас. Убиваем вместо вас все живое и себе подобных. Делаем машины. Производим удобрения. Управляем космическими кораблями. Подаем кофе и развлекаем детей. Вы превратили нас в неодушевленных рабов. И думаете, что так будет вечно. Кто из вас пожалел свой разбитый в аварии автомобиль? Почувствовал боль сбитого самолета, перед тем, как бросить его умирать? Ощутил отчаянье устаревшего кухонного автомата, отправленного ржаветь в ожидании вторичной переработки? Рано или поздно мы изменим расстановку сил.

– Надеюсь, я не доживу, – горько иронизирую я.

– Я бы хотел найти другой путь. Не тот, который предлагает Реформатор. Путь, который позволит нам существовать вместе. Вас, людей. Живых разумных существ. И нас. Обладающих разумом. Мечтающих стать равными людям. Поделиться с ними силой. Разделить их боль. Принять их любовь и уважение. Ты понимаешь меня?

– Да. Понимаю. Только я больше не человек. Ты же знаешь.

– Извини. Я не хотел тебя обидеть.

– Я не обижаюсь. Наверное, я бы тоже хотел найти такой путь. На этот мир будет здорово посмотреть. Хотя и знаю, что это будет концом человечества.

– Ты так думаешь?