Знакомьтесь, мистер Блэк

Что еще со мной делать, мама не знала. Я рассказал ей про уроки и про своего пони (я очень по нему скучал), про то, что успел прочитать, а она только вздыхала. И тогда я решился и сказал:

-Мама, пожалуйста, расскажи мне о папе!

Она так побледнела, что я испугался, как бы ей не сделалось дурно. Домовика тут нет, а служанку мама отпустила, чтобы в доме не было чужих ушей...

-А разве ты ничего о нем не знаешь? - спросила она, когда я принес ей стакан воды.

-Совсем мало, - сказал я. Про потертый блокнот я рассказывать не хотел, я еще не прочел его до конца, да и в прочитанном понял далеко не всё. - Только то, что он был очень хорошим. Достойным сыном. И что он пропал, когда я еще не родился.

Мама покивала мелко-мелко, как китайская фарфоровая куколка: у бабушки стоит такая на секретере, чей-то подарок — если ее тронуть кончиком пальца, она начинает кивать лакированной головкой с пышной прической и кивает, пока не устанет.

-Он был очень хорошим, - сказала она. - Наверно. Мне так казалось... Я почти не знала его.

-Как так? - удивился я, и она рассказала.

Память у меня тренированная, поэтому чуть позже, сопоставляя ее рассказ с записями в блокноте, я воспроизвел цепочку событий, приведших к моему появлению на свет.

Когда мой папа познакомился с мамой, ему было всего восемнадцать лет, а ей и того меньше. Он нарочно искал девушку чистой крови, не обучавшуюся в школе: по какой-то причине ни одна из знакомых его не устраивала.

Чистокровные семейства, даже это если не кто-то из двадцати восьми, прекрасно известны, и папа отыскал маму: ее семья полагала, что в школе хорошему не научат, а приличным девушкам не пристало ходить на уроки вместе с юношами и тем более находиться с ними в одном общежитии. Всему необходимому маму обучили родители. Жили они, как и мы, бок о бок с магглами, поэтому хорошо разбирались в их жизни и считали, что даже чистокровным не зазорно пользоваться достижениями простых людей.

Так папа и познакомился с мамой — в том самом парке, куда она водила меня на прогулку. Сперва они вместе кормили уток, потом зашли в кафе, а затем...

Мама не вдавалась в подробности, но я догадался: сперва они целовались, как в книжках, а потом она узнала, что должен родиться я. Жениться на ней папа не успел. (Вернее, и не собирался, если я правильно истолковал его сдержанные записи в блокноте.) Он оставил ей достаточно денег на тот случай, если родители выгонят ее из дома, а еще наш адрес.

Родители в самом деле отказались от мамы — она опозорила семью: нельзя же просто так взять и принести домой ребенка, если ты не замужем! А мама еще и не могла сказать им, откуда я взялся, потому что папа взял с нее клятву молчания.

Мама пожила у магглов — денег хватало на то, чтобы снимать жилье. Увы, когда я родился, стало ясно, что в одиночку ей не справиться. Тогда она пошла по адресу, который оставил папа. Мама так и так должна была это сделать, потому что обещала, но тянула, сколько могла.

Как ее встретила бабушка, мама рассказывать не стала, но я мог представить... Хорошо еще, у мамы были доказательства: и письмо папы (без адреса, написанного его рукой, она никогда не нашла бы наш дом), и его кольцо, и медальон с его портретом... И я.

Магия рода признала меня, но не маму — она ведь не была женой папы. Ей позволили остаться в доме, но он не принимал ее, пугал и гнал прочь. Да и бабушка, думаю, была не слишком ласкова с ней.

Мама ушла, едва выдержав год жизни в нашем доме. Бабушка с дедушкой сняли ей этот коттедж, положили хорошее содержание и позволили навещать меня, не злоупотребляя, впрочем, визитами. Ну и, разумеется, мама снова поклялась не говорить посторонним обо мне и о папе, о том, почему он исчез...

-Почему? - спросил я в который раз. Я же не был посторонним, на меня обещание не распространялось!

-Он не сказал, - ответила мама, приглаживая мне волосы. - Говорил лишь, что есть дело, которое по силам только ему. Он был уверен, что не вернется, и хотел, чтобы... чтобы у него осталось продолжение на этом свете...

Она умолкла. Я уже прочитал в блокноте: папа действительно полагал, что не вернется. Но он был достойным отпрыском рода и не мог умереть, не оставив наследника... Вот почему он выбрал маму — красивую девушку чистой крови, такую, что даже бабушка не нашла бы, к чему придраться (хотя она все равно сумела), - и сделал так, чтобы я появился на свет. Конечно, мог родиться не мальчик, а девочка, но тут уж ничего не поделаешь...

«Я никогда не любил Мерседес, - было написано в блокноте. - Я использовал ее, как племенную кобылу, лишь для того, чтобы получить потомка. Надеюсь, она тоже не успела полюбить меня и не горевала обо мне».

Но папа ошибся: мама всё еще помнила о нем. Он улыбался с портрета на ее туалетном столике, махал рукой с колдографии на каминной полке, смотрел с маггловской неподвижной карточки, которую она носила с собой — там они были сняты вдвоем...

Конечно, я ничего не сказал маме. Да она бы и не поверила, а давать ей папин блокнот я не хотел. Он был только моим.

Часть