Знакомьтесь — Вернер Херцог

Беррифф — английский режиссер. Он снял множество фильмов, часто с риском для жизни: спасательный вертолет в открытом море, Пол висит на тросе лебедки и тому подобное. Бесстрашный человек. То, как он видит, как снимает, очень связано с физическим восприятием. Он физически чувствует любопытство. У Пола уже был на примете пилот экстра-класса, с которым он хотел работать, ведь для подобного проекта хороший пилот важен не меньше режиссера. Он должен знать местность, понимать, как движутся потоки воздуха от горящих скважин, и управлять вертолетом так, чтобы облегчить работу оператору. Я ни разу не был с ними в вертолете: весь материал отсняли за два дня до моего приезда в Кувейт. Оператор, специалист по съемке с воздуха, знал, что мне нужно как можно больше длинных панорам местности, к тому же, даже если бы я был там, я все равно не смог бы планировать кадры. Пилот просто не стал бы следовать моим указаниям, потому что, наткнувшись на поток раскаленного воздуха, вертолет тут же бы взорвался. Температура над нефтяными пожарами достигает 1000 °C. Так что вблизи огня пилот должен сам выбирать траекторию полета, исходя из соображений безопасности. Наш пилот отлично справился с задачей, позволив оператору снять максимально длинные планы.

Пожарные в фильме — кто они? Ред Эдэр и его команда?

Нет, Ред Эдэр к тому времени уже уехал. Изначально мне советовали снять фильм о нем и о его работе в Кувейте, но он работал с какой-то невообразимой мощной техникой и строго по инструкции. По его прогнозам на ликвидацию пожаров должно было уйти четыре-пять лет, и так бы оно и вышло, если бы Эдэр настаивал на своих методах. Как я уже говорил, в итоге нефтяные скважины потушили всего за шесть месяцев, хотя пожарные ежедневно шли на очень большой риск. Парни, которых вы видите в фильме, кажется, из Штатов или из Канады. Еще там были иранцы, венгры — команды со всего света. Особенно впечатляли иранцы, потому что у них не было толком никакого оборудования, и они боролись с огнем фактически голыми руками. Все, кто работал с этими людьми, отзывались о них с огромным уважением.

Какими камерами вы снимали?

Обычными. А из защитных средств у съемочной группы были только костюмы из номекса, ну, знаете, как у пилотов «Формулы-1». Руки и обувь были защищены плохо, и стоило зазеваться, как начинали плавиться подошвы. Один раз Пол Беррифф вышел из-за заграждения, чтобы снять что-то, и я увидел, как половина его лица, не закрытая камерой, буквально на глазах краснеет и обгорает. Я прикрыл ему лицо руками в толстых кожаных перчатках, но через десять секунд перчатки задымились. Мы писали звук вживую, и один из подвесных микрофонов просто расплавился. Вообще, чтобы оценить этот фильм по-настоящему, его надо смотреть в кинотеатре со стереозвуком: самое впечатляющее — именно звук. Бьющие в небо огненные гейзеры высотой под триста футов ревут так, как будто одновременно взлетают четыре авиалайнера. Незабываемо.

Одна из причин, почему мы так хорошо сработались с Полом, — удивительное единодушие, ставшее очевидным, когда мы оба решили, что не будем использовать трансфокаторы для съемок на земле. Это означало, что если нам что-то было интересно, мы подходили с камерой предельно близко, наравне с пожарными. Почти всю операторскую работу проделал Пол, хотя был и второй оператор, и мы все снимали на пленку, никакого видео. С этим были связаны определенные сложности, потому что пленка должна «приспособиться» к условиям съемки, а в то лето в Кувейте стояла страшная жара, нельзя было просто вынуть пленку из холодильника и вставить в камеру. Когда мы снимали горящие скважины, пленку приходилось оборачивать в фольгу и вынимать из камеры сразу же, как заканчивалась катушка, чтобы уберечь от жары. К счастью, мы не потеряли ни единого кадра.

Вы сказали, что, как и «Фата-моргана», «Уроки темноты» научно-фантастический фильм. Поясните.

Я имел в виду, что все до единого кадры этого фильма как будто сняты на другой планете, хотя мы понимаем, что это Земля. Я уже рассказывал о «потерянных ландшафтах». Так вот ландшафты в «Уроках темноты» не просто потерянные, но искалеченные. Объятая огнем земля и много музыки: я называю этот фильм «реквием по планете, не пригодной для жизни». В отличие от «Ла-Суфриера», посвященного естественной катастрофе, «Уроки темноты» — реквием по планете, которую люди губят собственными руками. Пришельцы высаживаются на неизвестной планете, ландшафт которой утратил всякое достоинство — как заваленная хламом пустыня в «Фата-моргане» — и впервые видят людей. Я говорю за кадром, когда один из пожарных подает нам какой-то знак: «Первое существо, которое мы встретили, пыталось нам что-то сообщить».

Идея становится вполне очевидной после эпизода с пожарным, поджигающим струю нефти.