Знакомый незнакомец

Улегшись на жесткую, слегка пахнувшую плесенью кровать в почтовой гостинице, в часе езды от Хартфорд-Холла, Бенедикт задумчиво теребил кусок ткани. Изящно вышитая серебром монограмма сильно истрепалась с тех пор, как Ричард утром отдал свой платок Бенедикту, когда тот поцарапал щеку. Пятно крови теперь было неотличимо от множества других. Когда-то безупречно чистый платок сейчас походил на грязную тряпку.

Вполне естественное состояние.

Бенедикт приветствовал медленный ожог гнева, который просачивался в его кровь подобно яду. Платок был олицетворением его личной жизни, и, если не считать его самого, есть только один человек, которого нужно винить.

Генри.

Бенедикт никак не мог осознать всю степень предательства брата. Достаточно плохо уже то, что Генри стал одним из сообщников Рено. Но Бенедикт не представлял, что Генри пошлет убийцу за собственным братом, чтобы заставить того замолчать навеки.

Как мог Генри пасть так низко?

Невозможно поверить, что он дошел до такого! Когда Бенедикт сбежал из Фолкстона, то в жизни не подумал бы, что Генри наймет человека, чтобы загнать брата, как дикое животное.

Боже, как он был слеп!

Бенедикт со вздохом сунул платок в карман и растянулся на матраце, пытаясь поудобнее устроиться и заснуть. Обычно это удавалось не сразу, но он так устал, что больше беспокоился о том, сумеет ли проснуться вовремя.

Дом, где сейчас поселился его брат, находится всего в нескольких часах езды отсюда. Если Бенедикт поторопится, сможет быть там к рассвету. Но ничего не выйдет. Он решил, что, отдохнув, лучше подготовится к встрече. Ему очень не хотелось останавливаться на ночь, но он нуждался во сне.

Отчаянно.

Его тело вопило, умоляя о передышке. И после ссоры с Эви душа тоже требовала отдыха. Хорошо бы лечь в горячую ванну, чтобы отмочить ноющие мышцы, но он удовольствовался сомнительным комфортом жесткой кровати.

Он расслабился, стараясь погрузиться в дремоту, но вместо этого стал гадать, что думает о нем Эви. Должно быть, проклинает тот день, когда увидела его.

Он подумал, что раз она знала о предательстве брата, то могла бы хоть постараться понять, почему Бенедикт скрывал правду. Но вместо этого… Эви рубила наотмашь. И в душе что-то умерло. Улетучилась всякая надежда на то, что между ними не будет ненависти и останется хотя бы нечто вроде понимания.

Взамен осталась непроглядная тьма.

А ведь он так хотел иметь все: правосудие, любовь, счастье, честь. Если бы это было возможно, он бы бросился к ее ногам и умолял о милосердии и прощении.

Бенедикт застыл, и на грудь легла странная тяжесть. Любовь . Господи Боже, он влюблен в нее.

Бенедикт глубоко вздохнул. Внезапное озарение омыло его дождевой водой.

Он сделает все, чтобы хотя бы издали исправить тот вред, что причинил ей. Он не достоин ее, и Богу известно, она, возможно, ненавидит его, но это не означает, что он не станет бороться за нее.