Знамение смерти

Таррэн внутренне задрожал, когда по телу прокатилась волна бешеного жара. Мгновенно взмок от диких усилий сдержать ее внутри. Побледнел, посерел, наконец, раскраснелся, одновременно лихорадочно заметавшись глазами в поисках спасения, но тщетно: руны Подчинения не дали ему ни единого шанса и вызвали столь сильный прилив безудержного желания, что он едва не взвыл. В зеленых глазах эльфа моментально полыхнул Огонь Жизни, волосы заискрились, затрепетали на ветру, едва не задымившись. От сильных рук пошел ощутимый жар, а пальцы сами собой начали сползать с узкой талии Гончей… но он все же стерпел. Сжав зубы и страшно выругавшись про себя, титаническими усилиями устоял. Справился, потому что уже не первый раз встречался с этой неумолимой силой и немного научился с ней бороться.

Вот и сейчас заставил себя дышать ровно, выпрямился, гася неуместные порывы, вернул правую руку туда, где была, и страстно понадеялся про себя, что внимательная Белка не поймет, в чем дело. А еще — что у него хватит воли дождаться Карраша и не подать вида, до чего же сложно просто сидеть вот так, когда ее макушка упирается под самый подбородок, каштановые локоны без конца тревожат ноздри и источают умопомрачительный аромат, от которого просто сводит скулы. Когда спиной она почти вжимается в него, а бедрами то и дело касается…

— Что-то не так? — слегка напряглась Гончая, чувствуя, как он закаменел и отстранился.

— Нет. Все в порядке, — хрипло отозвался эльф, поспешно ослабляя узы.

Белка успокоено отвернулась и принялась беззаботно болтать ногами, царапая острыми пятками бархатную шкуру Ирташа, а вскоре даже замурлыкала под нос что-то умиротворяюще-лирическое. Мимикр удивленно покосился, но она и не подумала смущаться — наклонившись, ласково пощекотала ему холку, а потом запела громче, отчего «скакун» радостно оскалился и с охотой принялся урчать в такт. Как и отец, он просто обожал слушать ее голос. Но еще больше обожал, когда хозяйка бралась за эльфийскую флейту.

— Я же говорил, что ты умеешь лучше, — довольно хмыкнул Шранк, поравнявшись с Ирташем. — Не только всякую похабщину горланить во все горло.

— Дурачок, — беззлобно фыркнула Гончая. — Разве перед этими снобами можно делать что-то искренне? А пока они далеко, я могу малость расслабиться.

Воевода мельком покосился на неподвижное лицо друга.

— Ну-ну. Карраш-то где? Он же должен был проснуться вместе с тобой. Разве нет?

— Конечно. Сейчас перекусит и прибежит.

— Чего он вчера натворил? Много брыкался?

— Нет, — отмахнулась Белка. — Поначалу, конечно, растерялся немного: все-таки узы для него — новое состояние. Траш рядом нет, память слегка плывет, инстинкты играют, а тут поблизости — странное двуногое существо, вздумавшее отдавать приказы… но он быстро пришел в себя. Даже броню мне не успел поцарапать.

— Да? — с сомнением переспросил Шранк. — Что-то не верится в его смирение. Чем же ты его успокоил?

— Пустяки. Всего-то пару ребер сломал. Таррэн потому и задержался, что его лечил.

— Кхе…

— Угу. Думаешь, только у него в последние годы сила возросла? Я, между прочим, тоже не задохлик. Таррэн, а ты чего молчишь? Язык проглотил?

— Нет, — ровно ответил эльф, старательно дыша в сторону. — Просто слушаю лес. Кажется, Карраш скоро будет.

Белка чуть приподнялась и старательно принюхалась.

— Ага, точно, — сообщила через пару секунд. — Сейчас примчится — высказывать свой восторг и нетерпение. Шранк, предупреди ушастых, чтоб не дергались. А то вдруг мальчик слегка перестарается?

Воевода неподдельно озаботился серьезной проблемой в виде стремительного приближающегося на полном ходу мимикра, известного своим переменчивым характером и склонностью к авантюрам. Поспешно нагнал Перворожденных и пристроился бок о бок, приготовившись даже сбить ошалелого от счастья зверя, который (судя по донесшемуся издалека грохоту копыт) собирался на полном ходу врезаться в скромную кавалькаду, чтобы устроить прямо на дороге свое любимое развлечение — кучу малу. Но если дома с ним сообща боролись Траш, Ирташ, Ракша и Белик, то здесь… боюсь, у слабосильных лошадок эльфов не хватит сил, чтобы выдержать на себе бурный восторг матерого самца.

— Так. За мечи и луки не хвататься. Не нервничать. Не вопить и не кидаться камнями, — торопливо проинструктировал опешивших остроухих Шранк. — Карраш у нас — существо нервное, пугливое, стадное. А потому при виде угрозы может сразу прыгнуть и растоптать, пока не убедится, что топтал зря. Не скалься, Аззар, он вполне сможет: тридцать лет рядом с Лабиринтом даром ни для кого не проходят. Кстати, держите поводья крепче, потому как я вовсе не уверен, что это чудовище не захочет ради забавы попугать ваших коней. И вообще, постарайтесь сделать вид, что ничего особенного не случилось: на лицах — вежливый интерес, в глазах — искренне участие, дыхание ровное и спокойное…

Внезапно откуда-то из-за спины донесся громкий торжествующий рев, от которого пугливо всколыхнулась листва на деревьях и нервно задрожало дорожное полотно. Могучий рык доминирующего самца хмеры, неожиданно учуявшего знакомый запах.