Знаменитые мистификации

Два года длились баталии вокруг псевдораритетов. Шаль категорически отказывался рассказать, как ему достались эти письма. Он тактично хранил тайну семьи Буажурдена. Когда его совсем прижали к стене, он открыл свои шкафы перед несколькими коллекционерами автографов и представил им все свои сокровища. С помощью фантастических редкостей Шаль хотел доказать подлинность их происхождения.

Однако коллег-коллекционеров такой богатый выбор «уникальных» экспонатов привел скорее к обратным выводам. Они с изумлением смотрели на 27 писем Шекспира, 28 – Плиния, по 10 – Платона и Сенеки, 6 – Александра Великого, 5 – Алкивиада и сотни писем Рабле. Отдельными пачками лежали в ящиках написанные много столетий назад письма влюбленных: некоторые из них были адресованы Абеляром Элоизе, 18 – Лаурой Петрарке, а одно – жемчужину коллекции – сама Клеопатра написала Юлию Цезарю. Дальнейшее уже походило на фарс: старый академик с триумфом достал письмо Аттилы, затем – письмо Понтия Пилата императору Тиберию, а в заключение продемонстрировал письмо Марии Магдалины, адресованное воскресшему Лазарю!

Это уникальнейшее послание гласило: «Мой горячо любимый брат, что касается Петра, апостола Иисуса, надеюсь, что мы скоро увидим его, и я уже готовлюсь к встрече. Наша сестра Мария также рада ему. Здоровье у нее довольно хилое, и я поручаю ее твоим молитвам. Здесь, на земле галлов, мы чувствуем себя так хорошо, что в ближайшее время домой возвращаться не собираемся. Эти галлы, которых принято считать варварами, совсем не являются ими, и из того, что мы здесь наблюдаем, можно сделать вывод, что свет наук разольется отсюда по всей земле. Мы хотели бы видеть и тебя и просим Господа, чтобы он был милостив к тебе. Магдалина».

Только такой фанатичный патриот Франции, как Шаль, мог не заметить бросающейся в глаза тенденциозности. Размахивающие светящимися факелами науки предки галлов нужны были в письме, чтобы французское сердце Шаля вздрогнуло, и он не жалел денег на документ, с огромной силой доказывающий гениальность галлов.

Но для других его соотечественников, даже самых убежденных патриотов, это был уже явный перебор. Они обратились к профессору с просьбой разрешить ученым и экспертам по почеркам исследовать коллекцию. Но маниакальный патриот отказался, мотивируя: «От этой проверки ждать нечего, ибо ученый не является экспертом по почеркам, а эксперт по почеркам – не ученый». Шаль был убежден, что его клятвы вполне достаточно для доказательства подлинности.

Лавину обрушила случайность. Маэстро Врэн-Люка смошенничал и в своих отношениях с имперской библиотекой и попал в руки полиции. Там заинтересовались и другими его делами и попутно распутали нити сказки о Буажурдене. Признание жулика оказалось ударом для профессора. На состоявшейся 13 сентября 1869 года сессии Академии наук он с раскаянием признал, что был обманут наглым мошенником и слава открытия закона всемирного тяготения, как ни жаль, принадлежит англичанину.

Врэн-Люка цинично защищался, заявляя в суде, что не нанес ущерба господину Шалю, ибо восторг, доставленный подделками, стоит 140 тысяч франков. И вообще, он оказал услугу родине, направив всеобщее внимание на ее славную историю. Родина не оценила услугу и осудила Врэн-Люка на два года тюремного заключения. Неблагодарные французы долго потешались над этой историей.

Мишель Шаль пережил и этот смех, и боль разочарования, и позор судебного заседания. Он скончался 8 декабря 1880 года в возрасте 88 лет.