Знаменитые мистификации

С «Краледворской рукописью» оказалось примерно то же самое. Кстати, прежде всего подтвердилась правота эксперта Белогоубека, который, как мы уже упоминали, обратил внимание на наличие в заглавной букве берлинской лазури, известной лишь с начала XVIII столетия. Никто не придал тогда этому значения, считая, что берлинская лазурь была нанесена позже на два слоя краски – красную, а затем зеленую. Проверка, проведенная с помощью лазера, подтвердила: «При микроскопическом анализе мест, на которых краска с помощью лазера была выпарена, установлено, что выпаривания краски не произошло, но голубая изменилась в коричневую. Отсюда сделали вывод, что речь действительно идет о краске, содержащей в качестве основного элемента железо, что дополнительно подтверждается опытом с применением окисленного раствора желтой кровяной соли, в результате чего коричневая краска быстро изменилась в темно-синюю. Реакция была проведена на местах действия лазера внутри N».

На основании результатов проведенных исследований был сделан однозначный вывод: голубая краска под золотом в N – это железистосинеродистая соль трехвалентного железа, известная как берлинская лазурь.

Но приключения с N на этом не закончились. Однажды вечером – 13 октября 1869 года – произошло нечто, драматически определившее направление всего дальнейшего поиска.

В тот вечер в Институте криминалистики Мирослав Иванов просматривал страницу «Kраледворской рукописи» с инициалом N. Он сидел за столом. Перед ним была лампа с непрямым приглушенным светом. Проглядывая строку за строкой текст против света, он неожиданно заметил в конце строки место, где когда-то был инициал подлинного текста.

«Создатель «Краледворской рукописи» его устранил, – утверждал М. Иванов, – так как инициал мешал новому тексту, в который его нельзя было включить. Маленький кусочек пергамента в непрямом свете лампы имел иную окраску, нежели вся страница. Это была разура – затертое место. Старую заглавную букву удалили механическим путем. Вскоре Й. Йозефик обнаружил еще несколько мест с устраненными и исправленными заглавными буквами». Например, на страницах до заглавной А мистификатор вынужден был растягивать текст. В этом убеждал простой подсчет: до А на 13 строках написано 443 буквы; после А на тех же 13 строках – 502 буквы.

Из этого следовало, что мистификатор использовал средневековые пергаментные листы с заглавными буквами, устранил на них старый текст и заменил новым – текстом «Краледворской рукописи». Это значило, что она написана на палимпсесте.

Кроме того, исследователи выяснили, что такие маленькие заглавные буквы – 0,8x0,8 см – в чешских рукописях не употреблялись вообще. Они характерны для латинских и французских древних памятников. К тому же, в чешских памятниках заглавные буквы писались на свободном поле, а не в квадратиках, как, скажем, во Франции.

Вне сомнения, мистификатор был умным человеком, в своем роде даже гениальным. Разгадать ход его мыслей было нелегко. Например, что он должен был предпринять после окончания подделки? Если уж он решился не уничтожать ее, то ему прежде всего следовало бы обезопасить себя. В таком случае надлежало создать так называемые кроющие фальсификаты. Он это и сделал: стихотворение «Олень» на обороте пергамента «Любовной песни короля Вацлава» – как бы прототип кроющего фальсификата. К их числу относится и «Реймское евангелие», «случайно» обнаруженное Ганкой в 1828 году. Воспользовавшись тем, что расстояние между строчками латинского текста было большим, он вписал туда чешский его перевод. Для чего ему это понадобилось? Чтобы показать, что уже в X или XI веках (когда был написан латинский текст) существовал чешский перевод Библии. А коль скоро это так, то вполне закономерно появление других древнечешских памятников, в том числе и «Kраледворской рукописи».

Правда, Й. Добровский с негодованием тогда же заявил, что это лишь «незрелое усердие, которое подделкой хочет прославить чешскую древность». Поэтому при жизни Й. Добровского Ганка не осмеливался широко объявить об этом своем «открытии». Позже, после смерти Добровского, Ганка демонстрировал средневековые книжные доски, в которых, дескать, был найден пергамент с текстом Евангелия. Но вот беда, пергамент был использован в переплете, и латинский текст, сделанный чернилами, отпечатался на досках. Но только латинский текст, поскольку иного в подлиннике не было. Что делает Ганка? Берет и дополнительно подрисовывает туда «оттиск» чешского текста (который вписал между строк латинского). Однако он спешит и допускает ошибки. При изготовлении «оттисков» помещает их левой стороной: на передней доске – оттиск слова из столбца текста на стороне, обращенной к задней доске. Если бы он эту доску с ошибочным оттиском уничтожил, никто бы не догадался о подделке.

Но Ганка хранит доски. Мало того, охотно показывает посетителям, разумеется, не подозревая о своей ошибке. Это его выдало – подделка была разоблачена, кроющий фальсификат не сработал.