Знаменитые русские о Флоренции

Журнал путешествия его высокородия господина статского советника Никиты Акинфиевича Демидова по иностранным государствам.

Москва, 1786.

Портики галереи Uffizi. Впереди – Palazzo Vecchio (фото конца XIX в.).

Ф. Буслаев. 1864

Не без опасения шел я в галерею Уффици. В мое старое время галереи Питти, Уффици и Академии художеств были настоящие университеты для искусства: колоссальная мастерская, где десятки художников толпились около знаменитых оригиналов и списывали копии; сотни англичан и других северных варваров, с книжками в руках, прилежно учились у флорентийцев чувствовать изящное и понимать, что хорошо и что не хорошо. Что-то найду теперь? – с боязнью спрашивал я себя. Напитавшись всякою современностью с берегов Невы, я едва не начал убеждаться, что итальянская революция, Гарибальди и гарибальдийцы составят новую эпоху для всего умственного и художественного горизонта Италии и что здравый смысл и практический дух нашего времени избавят, наконец, человечество от заблуждений фантазии, называемых изящным искусством и столько веков лелеявших его разными фресками с барельефами в церквах и религиозными восторгами Умбрийской, Ломбардской и Тосканской школы. Мои уши начинали было уже терпеливо выслушивать, когда мне говорили, что религиозная живопись оных отдаленных времен никуда уже для нас не годится; и теперь, находясь во Флоренции, где эти старые грехи у всех на виду, воочию, по галереям и церквам, я, естественно, стремился дознаться, точно ли наконец и здесь, перед судом лучших современных живописцев, знатоков и любителей, какой-нибудь Джотто или Беато Анджелико решительно преданы забвению, когда давным-давно даже на берегах Невы они уже по достоинству осмеяны и освистаны, а любитель религиозной живописи и отсталый пошляк – стало одно и то же; а вы хорошо знаете, мы, русские, отсталости больше всего боимся. Вхожу. Та же толпа и та же давка. Опять около Мадонн Рафаэля и Корреджио не пройдешь от толпы копирующих живописцев. В длинном коридоре будто тот же самый старичок, что был тогда, в истертой шинели, сидит и пишет миниатюры на слоновой кости, а у него на столе для продажи маленькие копии и с Рафаэля, и с Фра Бартоломея, и все Мадонны, Распятия, Благовещения и всякие другие святости. Глазам не верится! Двадцати лет будто не бывало!

Ф. И. Буслаев. Флоренция в 1864 году I/

Мои досуги. М., 1886,4. 1, с. 195–199·

И. Гревс. 1902

На самой piazza della signoria начинается знаменитое palazzo degli Uffizi. Это обширное сооружение в три этажа, которые поднимаются над высоким rez-de-chaussee (первым этажом) с крытым портиком, поддерживаемым попеременно дорическими колоннами и пилястрами. Оно тянется перед нами длинным коридором-улицей; с двух сторон солидно и спокойно поднимаются его простые, гладкие стены, заканчивающиеся в верхнем ярусе эффектной, сплошной, теперь застекленной лоджией, залитой светом. Впереди, в глубине перспективы, оба крыла соединяются смелой аркой-галереей, перекинутой, как висящий высоко в воздухе мост, с одной стороны улицы на другую. По бокам в нишах у пилястров двумя рядами выстроились мраморные статуи знаменитых тосканцев – ученых, писателей, поэтов, художников, политиков разных времен. Тут можно видеть Никколо Пизано и Донателло, Джотто, Леонардо да Винчи и Микельанджело, Данте, Петрарку и Боккаччо, Акурсио и Макиавелли, Америго Веспуччи и Галилея; рядом с ними Козимо и Лоренцо Медичи и др. Немногие даже великие державы в состоянии развернуть перед зрителем длинную и блестящую галерею предков такого полета. Описываемое здание выстроено в конце XVI в. Вазари, который очень почитался в свое время как живописец и архитектор, но нам более ценен своими биографиями флорентийских художников времен Возрождения, чрезвычайно важными для истории искусства. Он выполнил свою задачу без вдохновения, но со знанием дела и большой практичностью: здание нравится именно своей целесообразностью. Козимо I Медичи, герцог флорентийский, пожелал, чтобы здесь под одной крышей были помещены все главные правительственные учреждения, и произведение Вазари образует действительно нечто вроде гигантского делового улья, в многочисленных ячейках которого кипела административная работа, поддерживавшая сложную политическую жизнь государства, небольшого, но запутанного в целую сеть отношений. Хоть и нет в описываемом строении истинной красоты, но, в конце концов, к нему нельзя не привыкнуть и не привязаться: слишком много важного связано с palazzo degli Uffizi для изучающего Флоренцию. Здесь помещается национальная библиотека и, что особенно существенно, самый богатый музей, где хранятся коллекции древностей и художественных предметов всевозможных видов.