Знаменитые русские о Риме

«Я с Боткиным еду в Рим, где проживу зиму и только на весну вернусь на родину. Причины, побудившие меня к такой внезапной перемене моих намерений, следующие: 1) соблазнительная мысль провести зиму в Италии, а именно в Риме, прежде чем стукнуло мне 40 лет и я превратился в гриб; 2) надежда, почти несомненная, хорошенько поработать. В Риме нельзя не работать – и часто работа бывает удачна; 3) боязнь возвратиться в Петербург прямо к зиме; 4) наконец, представившийся случай делать это путешествие вдвоем с Боткиным» (Письмо Е. Колбасину); «Что же касается до моего внезапного путешествия в Рим, то, поразмыслив хорошенько дело, Вы, я надеюсь, убедитесь сами, что для меня, после всех моих треволнений и мук душевных, после ужасной зимы в Париже тихая, исполненная спокойной работы зима в Риме, среди этой величественной и умирающей обстановки, просто душеспасительна» (Письмо П. Анненкову).

Более подробно о причинах и обстоятельствах своей новой поездки в Рим Тургенев написал уже из Рима графине Е. Е. Ламберт:

«….Вместо Петербурга я попал в Рим – и раньше мая месяца в Россию не приеду. Отчасти это сделалось случайно: один мой хороший приятель отправлялся в Рим и пригласил меня с собою; но была также и причина, почему я так скоро согласился. В последнее время я вследствие различных обстоятельств ничего не делал и не мог делать; я почувствовал желание приняться за работу – а в Петербурге это было бы невозможно; меня бы там окружили приятели, которых бы я увидал с истинной радостью, но которые помешали бы мне (да я сам бы себе помешал) уединиться; а без уединения нет работы… Если я и в Риме ничего не сделаю – останется только рукой махнуть. В человеческой жизни есть мгновенья перелома, мгновенья, в которые прошедшее умирает и зарождается нечто новое. Горе тому, кто не умеет их чувствовать и либо упорно придерживается мертвого прошедшего, либо до времени хочет вызвать к жизни то, что еще не созрело. Часто я погрешал то нетерпеньем, то упрямством; хотелось бы мне теперь быть поумнее. Мне скоро сорок лет; не только первая и вторая, третья молодость прошла, и пора мне сделаться если не дельным человеком, то по крайней мере человеком, знающим, куда он идет и чего хочет достигнуть. Я ничем не могу быть, как только литератором, – но я до сих пор был больше дилетантом. Этого вперед не будет».