Знаменитый каталог Уокер & Даун

С тех пор как мы познакомились, Том и Майк только кивали или ограничивались комментариями вроде «да», «нет», «наверное». А вот Рене болтал без умолку на грубоватом французском и брызгал слюной из щербатого рта. К тому же он постоянно использовал абсурдные и сочные словечки. Меня они смешили, а во взгляде Те Труа при этом то и дело вспыхивало бесконечное уважение.

Только Жюли держалась в стороне, не отпускала руку Тита и всё время оглядывалась, словно бы чего-то опасалась. Иногда девочек трудно понять. Я же, честно говоря, чувствовал себя спокойнее из-за того, что мы с кем-то познакомились и что на борту есть и другие дети. Теперь мы точно привлекали меньше внимания, да и так было веселее. Юнги мне понравились.

Они снова отвели нас на главную палубу, показали запас дров и угля на корме и топку, возле которой покрытые потом моряки поддерживали огонь. За ними внимательно присматривал старший. И наконец, мы увидели большие железные цистерны котлов, которые превращали воду в пар.

— А где машинное отделение?

— Ясное дело, на корме, где колесо. Сюда.

Мы пошли по коридору, что тянулся по боку корабля, и Рене указал нам на деревянную дверь в конце.

— Положите руку, — предложил нам Рене, усмехаясь. — Чувствуете, как вибрирует? А как шумит!

Жюли слегка зевнула, словно эти разговоры про машины совершенно её не интересовали. Те Труа, наоборот, дрожал от нетерпения. Он схватил ручку, но толстый Том остановил его, положив руку на плечо.

— Осторожней, — предупредил он, — туда вообще-то нельзя.

Мы понимающе кивнули. Рене открыл дверь, и мы очутились в комнате, где стоял жуткий грохот. Нас окружали трубы и большие железные рычаги, которые двигались вверх-вниз, а в глубине виднелось огромное гребное колесо, которое крутилось без устали, брызгая водой во все стороны. Комната представляла собой переплетение рукояток и странных циферблатов с числами и надписями. Важного вида мужчина сосредоточенно их проверял.

Юнги сделали нам знак молчать и следовать за ними. Мы отошли подальше, чтобы нас не заметили и мы спокойно могли бы насмотреться на моторы.

В этот самый момент Тит издал нечленораздельный звук. Я обернулся и увидел, что в машинном отделении мы были не одни. Между приборами и зубчатыми колёсами прятался мальчик с тёмными волосами, в обносках и со странным шрамом на щеке в форме буквы V…

— О! — удивлённо воскликнул я.

Рене, Том и Майк резко развернулись, и Рене закричал:

— Борода меня возьми, заяц! Глядите, парни, кого мы поймали!

— Что это значит? — спросила Жюли.

— Это значит, что этот умник захотел прокатиться бесплатно, но теперь его ждёт купание в реке. Это морская традиция!

Мальчик со шрамом отступил назад, перебирая ногами и руками, как паук, и упёрся спиной в железную трубу. Честное слово, я никогда не видел настолько перепуганного человека.

— Нет-нет, — возразил он слабым голосом, — пожалуйста, никому не говорите. Я вам заплачу.

— Да-а? — спросил Рене. — И чем же?

Мальчик вытащил потёртую дорожную сумку.

— Они не должны это видеть. — И он посмотрел в нашу сторону.

Рене со знанием дела кивнул и выдвинулся вперёд, Том и Майк тут же загородили нам обзор. Но я успел заметить, что нелегальный пассажир вынул из сумки три или четыре сложенные бумажки. Рене внимательно их изучил. Потом сплюнул и издал смешок.

— Ну народ, что тут говорить, — сказал он. — По мне, так пусть остаётся сколько душе угодно!

13. Долгое путешествие по великой реке

Индейцы чокто называют Миссисипи «Былбанча», что означает «место, где разговаривают на многих языках».

По мере того как мы продвигались на север, река всё больше соответствовала своему названию. Пассажиры, которые взошли на борт в Батон-Руж, говорили по-французски, как мы, но с тех пор на каждой остановке заходили новые люди, которые говорили на странных английских диалектах. Их я понимал с трудом.

Громадная река Миссисипи представляла собой величественное зрелище. Пароход «Луизианская история» шёл вверх по течению, так близко к берегу, что рисковал сесть на мель. С необычайным терпением он огибал излучины, острова, отмели, рифы, выступающие из воды обломки, палки и камни, стремнины и мелководье.

Вдалеке, на середине громадной реки, другие корабли проносились в сторону Нового Орлеана, используя мощные течения, которые порождало сердце Миссисипи. Иногда один из матросов показывался над бортом, бросал в воду груз, привязанный к верёвке, вынимал его и что-то кричал. Его морской жаргон был такой странный, что я с трудом разбирал слова. Но мне удалось понять пару слов: «марк двен».

— Что он говорит? — спросил меня Те Труа.

— Без понятия, — ответил я. — Может, этому матросу нравятся приключенческие романы. Недавно я прочёл книгу, которую написал человек по имени Марк Твен.

— Что за книга? — накинулся на меня с расспросами Те Труа.

— Ну, хорошая такая книжка. Про мальчика по имени Гек, который нашёл сокровище и разбогател. Но раз он стал богатым, ему пришлось ходить в школу, и поэтому он сбежал из дома вместе со своим другом-рабом, и они поплыли вниз по Миссисипи на плоту…